20 августа 2020 года художнице Вере Матюх исполнилось бы 110 лет. К ее юбилею Музей искусства Санкт-Петербурга ХХ-ХХI века при поддержке гуманитарного фонда Frants Art Foundation выпущена книга Николая Кононихина «Вера. Жизнь и творчество Веры Матюх».

Вера Федоровна Матюх прожила длинную жизнь. Она впитала традиции русского авангарда из первых рук: конструктивизм от Василия Ермилова в годы учебы в Харькове, системы Михаила Матюшина, Павла Филонова, Казимира Малевича — от Павла Кондратьева, методологию Гинхука — от Льва Юдина и Константина Рождественского, пластику литографии — от Георгия Верейского и Николая Тырсы. После войны она работала в Экспериментальной литографской мастерской бок о бок с Александром Ведерниковым, Борисом Ермолаевым, Анатолием Капланом. В 1961 году участвовала в легендарных выставках ленинградских художников-литографов в Лондоне и Нью-Йорке, устроенных Эриком Эсториком.

Автор книги, искусствовед, коллекционер Николай Кононихин был знаком с Верой Матюх в 1990-е годы, с 2015 года разбирал и систематизировал наследие художницы — результатом этой работы стала настоящая книга «Вера. Жизнь и творчество Веры Матюх».

В рубрике «Книжное воскресенье» журнал об искусстве Точка ART публикует отрывок вступительного слова Николая Кононихина и главу, рассказывающую о «детском творчестве» Веры Федоровны.

Николай Кононихин: «Лицом к лицу лица не увидать, большое видится на расстояньи», — слова поэта всякий раз приходят на ум, когда речь заходит о Вере Федоровне Матюх (1910-2003). Живое общение с художником, возможность видеть процесс работы, прикоснуться к листам, едва вышедшим из-под печатного пресса, ощутить влажность акварельного листа чрезвычайно важны для исследователя, но вредны для осознания масштаба личности и творчества. Подробности быта и детали творческой кухни во время частых посещений Веры Федоровны становились тем самым частоколом «деревьев», сквозь который не разглядеть «леса». Понадобилась дистанция в четверть века, чтобы работы отлежались (в буквальном смысле, так как они хранились под ковром в гостиной), а личность творца приобрела характерные черты. Пришло время увидеть большое — художника Веру Федоровну Матюх и то, что отличает ее работы: монументальность, конструктивность, созвучность времени и внутренняя свобода. А еще — непрестанные поиски, ставка на эксперимент, неуспокоенность перед достигнутым. Несмотря на достижения каждое десятилетие она ставила пред собой новые задачи, и новые вызовы рождали новые решения. Она во многом опередила свое время, была независимой и самой «левой» художницей ЛОСХа. Ее искусство не имеет аналогов. Имея вполне обеспеченный быт и надежный тыл (муж был крупным ученым-химиком), она работала каждый день, зачастую с фанатизмом, как шахтер-стахановец в забое, — ее руки всегда по локоть были черными от туши. Как результат — тысячи и тысячи работ, которые еще ждут своих исследователей.

---

Детская книга

Мое знакомство с В.Ф. Матюх состоялось в середине 1990-х годов на практически домашних выставках общества «Аполлон», которые организовывали Борис Калаушин и Юлия Фиртич в скромных комнатах районного клуба на Миллионной улице Санкт-Петербурга. Искусство Матюх в те годы было совсем не детским. Да и возраст художницы приближался к 90 годам, что, однако, не мешало ей регулярно посещать вернисажи, а главное — работать так интенсивно, мощно и раскованно, как молодым и не снилось!

Детское творчество Матюх открылось мне гораздо позже, двадцать лет спустя, когда в 2015 году по инициативе ее сына А.Е. Порай-Кошица довелось разбирать и систематизировать обширное наследие Веры Федоровны. Тогда среди тысяч листов литографий, акварелей и рисунков стали попадаться папки с макетами книг, набросками обложек и акварельными эскизами иллюстраций. Наиболее крупный — по объему и временной продолжительности — составил раздел детской книги. Особое внимание привлекли работы к книгам «Малыши крепыши» (1952), «Когда мамы дома нет» (1964) и «Мамины помощники» (1965) — самостоятельный детский мир, лишенный опеки взрослых людей, постоянного контроля домашних и даже заботы и внимания мамы.

Примечательно, что никогда в разговорах и интервью Вера Федоровна не упоминала о своем детском пристрастии к рисованию, и уж тем более — о каких-либо занятиях в детских художественных студиях. Наверняка, как все дети, она что-то рисовала в Берлине. Но не более. И только в Харькове, который мама предпочла Москве и Ленинграду (отвергнув ранее Париж), в возрасте тринадцати лет определилась судьба будущего художника. И решение приняла мама, которая решила, что дочери, почти не знавшей русский язык, нужно стать художником — можно не разговаривать, нарисуешь и ладно.

По приезду в Ленинград (1931) Матюх сразу начинает работать в издательствах, берется за любую работу, сотрудничает с Государственным издательством художественной литературы (Огиз, Ленгихл, Гослитиздат) и Издательством писателей в Ленинграде. В последнем оформляет книги Н.Асеева, В.Каверина, А.Толстого, А.Фадеева, О.Форш и многие другие.

В 1935 году начинается сотрудничество с легендарным Детгизом, главным редактором которого был Самуил Маршак, художественную часть возглавлял Владимир Лебедев, там же работали художники Н.Лапшин, Н.Тырса, В.Конашевич. Детгиз называли «университетом» для иллюстраторов детской книги, через уроки Лебедева прошли десятки петербургских художников, впоследствии ставших мэтрами книжной графики: Юрий Васнецов, Алексей Пахомов, Евгений Чарушин, Валентин Курдов и другие…

Первыми работами Матюх в Детгизе стало оформление книг на эвенкийском (тунгусском) языке: «Гегдаллукун и Ульгориккон. Эвенкийская легенда» (1935) Алексея Салаткина и «Десять песен» (1936), записанные Глафирой Василевич. Старинное эвенкийское предание повествовало о межплеменной вражде Лонтогиров и Курэгиров, живших по разные стороны реки, и несчастной любви двух молодых людей. Печаль юноши Гегдаллу, потерявшего свою любимую девушку, А.Салаткин передает ритмами «Песен о Гайявате»:

«С прежних мест ушли однажды
Лонтогиры, взяв оленей.
(Остов юрты бросил каждый:
Пусть гниёт порой осенней)».

Для иллюстрации эвенкийской легенды Матюх выбрала скупой и острый стиль рисунка, выполненный в штриховой черно-белой манере. Им она рассказывает о суровой жизни кочевого народа: юрты на берегу реки, стойбища оленей, сцены охоты и рыбной ловли, встреча юноши и девушки, народный танец под бубен, смертельные стрелы, летящие в воинов враждующих племен, смерть возлюбленной и погребальный обряд сожжения на костре… Простота, лаконизм и сознательное использование чистого пространства листа для построения композиции, — все это дает возможность предположить знакомство художника с известным циклом «Охота» (1925) Владимира Лебедева.

В схожей манере выполнены иллюстрации «Десяти песен» (1936), записанных Глафирой Василевич, исследователем эвенкской культуры. Но есть и новшество. Простота рисунка перерастает в примитив народного творчества, а персонажами иллюстраций становятся не взрослые воины и охотники, а незатейливый «детский народ», собирающий ягоды в лесу или греющийся у костра, сидящий за партами в классе или марширующий строем, слушающий речь вожака или кружащийся в хороводе… К слову сказать, к образу хоровода Матюх еще вернется сорок лет спустя в оформлении спектакля «Хоровод» (1975) Зиновия Корогодского в ленинградском Театре юного зрителя. Но это будет уже совсем другой хоровод.

Настоящий — если не успех, то признание смелости и художнической отваги — пришло к Матюх в 1935 году, когда в издательстве «Молодая гвардия» вышла повесть Льва Толстого «Хаджи Мурат» с ее рисунками. Она стала первой, кто преодолел оцепенение после издания в 1916 году книги с рисунками Евгения Лансере, на долгие годы ставшими хрестоматийными для этого произведения.

Александр Боровский, первый исследователь творчества Веры Матюх, считает это событие большим везением для молодой художницы, но, одновременно, и объективной закономерностью: «В здешних издательствах в те годы с избытком хватало талантливых и опытных мастеров, наивно было и мечтать о том, что совсем незнакомому художнику — да и художнику ли уже? — доверят самостоятельную работу в книге. Радлов — доверил. Может быть, его покорила решительность неофитки или он просто решил подшутить над ней, но, во всяком случае, ей предложили „на пробу“ сделать оформление к книге „Хаджи-Мурат“ Л. Толстого. И это — после классических иллюстраций Е. Лансере! Помня наставления Ермилова не очень-то тушеваться перед авторитетами, художница создает иллюстрации, практически никак не связанные с существующей здесь книжной традицией. Да связи и не могло быть — знаний, навыков, культуры отношений с литературным источником попросту еще не было. Однако рисунки с их „неумелостью“, детским азартом в передаче сюжетного действия и несомненной, хотя и грубоватой, выразительной силой были приняты, издание состоялось… Ленинградская графика тех лет сама остро нуждалась в притоке свежих творческих сил, не испытавших в полной мере мощного притяжения существовавших тогда школ и авторитетов».

Между тем на дворе был 1937 год. Редакция ленинградского Детиздата была разгромлена, одни были уволены, другие арестованы, расстреляны, погибли в заключении. Следующая книга про эвенков, обложку и титул которой оформила Матюх, выходит в Гослитиздате: Алексей Платонов «Песни эвенка» (1938). О чем теперь поют эвенки? Конечно, о Великом Кормчем:

«Крепче, чем камень,
Любимый наш Сталин.
Крепче, чем сталь,
Любимый наш Сталин.
Выше гор
Радостный Сталин,
Золотистый Сталин
В Советской стране…».

Предвоенные годы, милитаризация страны потребовали поднятия патриотического духа и воссоздания образа врага. Военная тематика недавнего героического прошлого революции и гражданской войны, братоубийственного противостояния красных и белых снова стали востребованы государственной пропагандой. В 1939 году Матюх оформляет книгу Натальи Дилакторской «Почему маму прозвали Гришкой» (Детгиз), где повествование ведется от лица ребенка. Он рассказывает про свою маму, которая в годы гражданской войны, будучи сама еще ребенком, сражалась против белых и даже совершила подвиг — пробилась сквозь окружение к коннице Буденного и спасла свой отряд.

Наталья Дилакторская — писательница, сотрудник ленинградского Детгиза, редактор журналов «Чиж» и «Ёж» — приобрела широкую известность после выхода в 1937 году книги «Рассказы в картинках». Авторами этого коллективного труда стала дружная команда единомышленников, бок обок работавших в Детгизе и журналах «Чиж» и «Ёж». Рисунки выполнил Николай Радлов («старый знакомый» Матюх по «Хаджи-Мурату»), а подписи к ним — Даниил Хармс, Нина Гернет и Наталья Дилакторская.

К слову сказать, загадочное — если не сказать экстравагантное — название книги «Почему маму прозвали Гришкой» почти напрямую указывает на обэриутское окружение автора. Ведь среди обэриутов и их последователей в редакциях журналов «Чиж» и «Ёж» больше всего ценились абсурд и шарады, новые смыслы и неожиданные ракурсы всем привычных слов и сцен. Понятно, что абсурд и шарады меньше всего служили мобилизации патриотических чувств граждан. В 1935 году бы закрыт журнал «Еж», а в 1937 году разогнали редакцию журнала «Чиж». Октябрьскую обложку нового благонадежного «Чижа» украсила праздничная колонна детишек всех народностей и национальностей Советского Союза с транспарантом в руках «Спасибо товарищу Сталину за счастливую жизнь» (рис.А.Якобсон):

«Мы идем колонной юной
Перед красною трибуной.
У трибуны детвора
Крикнет Сталину ура!».

Однако «правильная» книга о гражданской войне не спасла Дилакторскую от репрессий. Во втором издании «Рассказов в картинках» (1940) ее имя уже не значилось, поскольку в это время она находилась в лагерях. В 1941 году она добровольцем ушла на фронт и всю войну прошла военным корреспондентом.

Вскоре после выхода «Гришки» понятия «Мама» и «Война» из отвлеченных категорий текстов и иллюстраций стали для Веры Матюх жизненной реальностью. 24 февраля 1941 года она стала мамой, у нее родился сын Алексей (будущий известный театральный художник А.Е.Порай-Кошиц), а 22 июня началась война. Войну она встретила в Ленинграде. Сначала — на маскировочных работах в городе, затем — на возведении оборонительных сооружений (окопы, блиндажи и т.п.) на подступах к Ленинграду. В первую блокадную зиму она потеряла близкого человека, чудом сама с ребенком осталась живой, а летом 1942 года была эвакуирована в Казань с родителями Е.А.Порай-Кошица.

Помню, как в написанных по моей просьбе в 1999 году воспоминаниях Веры Федоровны меня больше удивили не ужасы войны и блокады, а ее досада, что из-за маленького ребенка она не смогла «участвовать» в войне. Ну а восклицание «город был красив, как никогда»! — это восклицание художника от Бога! Что там разрушенные дома, опухшие от голода люди в очередях за хлебом, траурные свертки на санках прямо на мостовых… Уверен, помимо естественного для художника эстетического восприятия окружающего мира, это была защитная реакция на пережитую трагедию. Наличие тяжелой травмы подтверждает и тот факт, что работы, посвященные блокаде, появляются у нее лишь в 1979 году — антрацитовые женщины-призраки со спеленутыми младенцами на руках идут в бомбоубежище.

Еще одна беда не дает ей покоя — в Харькове в оккупации оказалась ее мать и сестра Лидия. Немка по рождению, Агнесса Францевна была призвана немцами на работу переводчиком в районной комендатуре, а в 1943 году, под натиском наступающих советских войск, вместе с дочерью была угнана в Германию. В анкете 1953 года читаем скупые строки: «Сестра и мать живут на Украине, в 1943 году были угнаны немцами и находились в течение года в конц.лагере. Потом были освобождены нашими войсками… (неразборчиво). В 1947 г. вернулись по месту проживания». Трудно представить мужество матери, оказавшейся «чужой среди своих», вынужденной работать на немцев, но спасавшей евреев от зверств фашистов (по свидетельству А.Е.Порай-Кошица), а после концлагеря — решившей вернуться к своим. Где она находилась, и что ей пришлось пережить уже у «своих» (до 1947 года) — об этом мы можем лишь строить догадки. Но опять-таки, по свидетельству А.Е.Порай-Кошица, за Агнессу Францевну встали все жители Холодной горы (район Харькова). И ее отпустили.

Через год после эвакуации в Казань Матюх перебирается в Москву, куда вызывают ее мужа-химика. В московском отделении Детгиза оформляет книги: Евгений Рысс «Девочка ищет отца» (1946), Иосиф Дик «Золотая рыбка» (1947), Яков Тайц «Находка» (1949). Здесь же, в московском издательстве «Советский график» выходят ее эстампы, выполненные в технике автолитографии: «Лыжницы» (1944), «Веселый десант» (1945), «Суворовцы играют в баскетбол» (1947) и Детский календарь на двух листах.

По возвращении в Ленинград (1948) тему суворовцев и ремесленников продолжает уже в ленинградском «Ленизо»: «Суворовцы в музее» (1948) и два эстампа «О ремесленниках» (1949). Героями этих серий становятся дети — рано повзрослевшие, с суровыми лицами, стоящие у станков (под ногами скамеечки). Или — в форменных гимнастерках и фуражках на экскурсии в музее. Так, мало-помалу, год за годом, как утихала боль войны и блокады, как преодолевались послевоенные «людоедские» годы сталинских репрессий — так постепенно оттаивало сердце матери, не успевшей в страшные дни и месяцы блокады ни понять, ни вкусить радости материнства. Сын уже подрос, пошел в школу, а она запоем рисует малышей: как они учатся ходить, как ползком осваивают территорию комнаты, как тянутся к мячику или плюшевому мишке, как гладят кошку Мурку. И хорошо, когда подвернется заказ, как, например, в упомянутой серии иллюстраций к книге Елены Ильиной «Топ-топ» (Детгиз, 1958).

А нет заказа — тоже не беда! Отдельные рисунки и акварели уже собираются в рукодельные макеты книжек-картинок с говорящими сами за себя авторскими названиями: «Малыши-крепыши» и «Малыши-богатыри» (обе — начало 1950-х). Их героями становится все та же детсадовская детвора, только не в замкнутом вольере площадки детского сада, а на вольном пространстве парков и скверов. И детвора — вся, как на подбор — крепенькая, ладненькая, коренастая, что твердо стоит на ногах (а не пухнет от голода блокадной зимой 1941-го). Везет тому, кто везет. И Матюх повезло! Ее первая книжка-картинка «Малыши-крепыши. Рисунки художника Матюх В.Ф.» выходит в 1952 году тиражом 100 тыс. экз. (Издание Ленинградского товарищества художников, отпечатано в Риге в Художественном ремесленном училище полиграфистов № 2). Книжка состоит из восьми страничных иллюстраций-портретов без подписей. Дети как будто позируют или выхвачены стоп-кадром из детских забав на свежем воздухе. Вот одна девочка прыгает со скакалкой, другая — качается на качелях. А вот мальчишки — кто на коньках, кто с мячом или на велосипеде, на лыжах или на санках, а один даже готовится нырнуть в пруд.

Культура «книжек-картинок» имеет давнюю традицию, ее блестящими достижениями в 1920-е годы были «Слоненок» (1921) и «Охота» (1925) Владимира Лебедева, а в 1930-е — первый российский комикс «Рассказы в картинках» (1937) Николая Радлова и его коллег из журнала «Чиж». Они давно стали хрестоматийными примерами, своего рода «иконами» книжек-картинок. И все же «Малыши-крепыши» Матюх чем-то подкупают, то ли своей непосредственностью и как будто бы даже отсутствием навязшей в зубах пропаганды, то ли непривычным отсутствием каких-либо текстов. Сталинская эпоха приближалась к концу, старые лозунги уже не работали, а новые — еще не придумали. Единственной «человеческой», а не «людоедской» темой остались дети. Просто — дети. Без слов.

Обретенная свобода и неудержимая фантазия выливается в десятки детских рисунков, акварелей и цветных автолитографий. Одни так и остаются на уровне эскизов и макетов, как это случилось с макетом книжки «Малыши-богатыри», по сути, продолжающей тему «крепышей». Другие — идут в тираж. Да еще в какой! Тиражом 300 тыс. экземпляров каждая в 1955 году выходят три открытки: «На катке», «Первые шаги» и «Велосипедистка». Причем образы и характеры первых двух были найдены уже в «крепышах».

В следующем 1956 году в Лениздате выходит книга Марии Пожаровой «Стихи для детей» с обложкой и рисунками Игоря Ершова и Веры Матюх. В новом издании обращает на себя внимание небольшая иллюстрация — девочка, уныло бредущая под зонтом (стихотворение «Осень», стр.24), которая всего через четыре года «вырастет» в очаровательную девушку на станковой литографии «Девушка в плаще» (1960), будет куплена лондонским галеристом Эриком Эсториком и показана на выставках в Лондоне и Нью-Йорке (но это — отдельная история). Другой рисунок «Как Дуня стирала рубашку» получит развитие в середине 1960-х годов в серии автолитографий «Мамины помощники» (1965).

Сотрудничество с московским Детгизом, начавшееся в конце войны, в 1960-е годы выходит на новый уровень, и во многом благодаря работе с Самуилом Алянским — консультантом по художественному оформлению книг для детей в московском Детгизе (в последствии «Детская литература»). При его непосредственном участии работа Матюх получила развитие от оформления одних лишь обложек и титулов до разработки авторских книжек-картинок. Новый этап сотрудничества начался с маленькой книжки «Топ-топ» Елены Ильиной, вышедшей в 1958 году в массовой серии «Мои первые книжки». Здесь художник подготовил решение всех разворотов книги, где пятна стихотворных строф уравновешивали монохромные пятна иллюстраций, мастерски скомпонованные на белом поле листа.

Натурным материалом для иллюстраций стали рисунки, выполненные в семье профессора физики Никиты Алексеевича Толстого, сына писателя Алексей Николаевича Толстого, с которым Матюх была знакома еще по московскому периоду жизни и рабочему кругу мужа-химика Е.А.Порай-Кошица. Так, карапуз, догоняющий мячик на «пузе» — это Ольга Толстая. А девочка на велосипеде — будущая писательница Татьяна. В 1962 году в свет выходит «Яблонька» Евгения Авдиенко с рисунками В.Матюх. Было сделано несколько акварельных макетов, где для каждого из семи стихотворений придумано свое решение разворота. Причем — целиком, единой композицией, а не отдельными картинками. Если на одной странице разворота малыш поливает яблоньку, то на соседней странице — от брызг воды из лейки бегством спасается курица. Или вот справа на скамейке сидит другой малыш с осенним листком в руке, а слева — журавли летят на юг.

Несколько вариантов акварелей было сделано для стихотворения «Маляр». К сожалению, наиболее брутальный и, как представляется, наиболее интересный вариант с крупной фигурой
маляра на крыше, заполнившей всю площадь страницы, с одной стороны, и ребятами, наблюдающими за ним снизу, с другой, не вошел в книгу книгу:

«Есть у мастера сноровка:
Водит кисть по крыше ловко,
Тянет следом за собой
Ленту краски голубой».

Линия на авторскую книгу в полной мере проявила себя в работе над книжкой-картинкой «Когда мамы дома нет» («Детская литература», 1964), где Матюх стала автором книги в целом: от концепции до иллюстраций и даже небольших сопроводительных текстов. И снова консультантом по художественному оформлению с ней работал С. Алянский. Действующими лицами истории, которая развивается на шести разворотах, стали дети: две сестры — старшая Оля и младшая Таня — и братишка Коля.

История, типичная для людей моего поколения, когда дети часто оставались дома одни — это было скорее нормой, чем исключением. Взрослые работали и зарабатывали деньги, а дети жили своей детской жизнью. И ждали маму… На следующий год после книги «Когда мамы дома нет» она делает серию литографий, объединенных в альбом «Мамины помощники» (1965). На обложке папки рукою автора написано: «Альбом „Мамины помощники“. 6 эстампов + обложка и спинка (Цвет. автолитография). 50 руб. 53×42. 6 листов». У нас нет сведений, был ли издан этот альбом литографий, поэтому остановимся на нем чуть подробнее. По сути он продолжает повествование о жизни «детского народа», когда мамы дома нет. Некоторые из сцен повторены почти в точности: «Старшая сестра» заплетает косичку младшей. «Сказка» — читает ей книгу. Но есть и новые, например, «Большая стирка» — девочка стирает белье.

Особого внимания заслуживают листы, где помимо сюжета впечатан текст. На литографии «Умелые руки» (другое название «Вова сам»), там, где мальчик сам зашивает свою хоккейную форму, разворачивается целая история:

«Ура! Хоккейная игра
Должна сегодня быть!
Заштопать куртку мне пора
И клюшку починить!»

Помимо занятных сцен и поучительных сюжетов альбом литографий демонстрирует блестящее владение фактурой литографского камня: здесь и рисунок литографским карандашом, и большие заливки краской, и появление фирменной «шероховатой» линии, которой будут выполнены фигуры мальчишек-футболистов на деревенском поле. «Сельская команда» (1969) знаменует новый этап творчества Матюх, где главные герои уже выросли, настало время юности, молодости, время самостоятельно зарабатывать деньги, заводить семью. Но это уже совсем другая история под названием «Легко ли быть молодым?»

Вера Матюх прожила 92 года и до последних дней работала с нарастающим накалом и мастерством. Без лишних слов. Ведь главное — рисунок, помнила она наставления мамы.

---

Купить книгу можно здесь

---

Также читайте на нашем сайте:

«Метаморфозы театральности: Разомкнутые формы»
Коломна в литературе: пять книг для вдохновения
Дидье Оттанже. «Эдвард Хоппер: мечтатель без иллюзий»
Мюшембле Робер. «Цивилизация запахов. XVI — начало XIX века»
Антология «От картины к фотографии. Визуальная культура XIX-XX веков»
Эмма Льюис. «…Измы. Как понимать фотографию»
Эмма Смит. «И все это Шекспир»
М. К. Рагхавендра. «Кино Индии вчера и сегодня»
Флориан Иллиес. «1913. Лето целого века»
Дневники Вильгельма Шенрока
Филипп Даверио. «Единство непохожих. Искусство, объединившее Европу»
Роберто Калассо: «Сон Бодлера»
Михаил Пыляев: «Старый Петербург»
Майк Робертс. «Как художники придумали поп-музыку, а поп-музыка стала искусством»
«Искусство с 1900 года: модернизм, антимодернизм, постмодернизм»
Петергоф: послевоенное возрождение
Софья Багдасарова. «ВОРЫ, ВАНДАЛЫ И ИДИОТЫ: Криминальная история русского искусства»
Альфредо Аккатино. «Таланты без поклонников. Аутсайдеры в искусстве»
Елена Осокина. «Небесная голубизна ангельских одежд»
Настасья Хрущева «Метамодерн в музыке и вокруг нее»
Мэри Габриэль: «Женщины Девятой улицы»
Несбывшийся Петербург. Архитектурные проекты начала ХХ века
Наталия Семёнова: «Илья Остроухов. Гениальный дилетант»
Мэтт Браун «Всё, что вы знаете об искусстве — неправда»
Ролан Барт «Сай Твомбли»: фрагмент эссе «Мудрость искусства»
Майкл Баксандалл. «Живопись и опыт в Италии ХV века»
Мерс Каннингем: «Гладкий, потому что неровный…»
Мерс Каннингем: «Любое движение может стать танцем»
Шенг Схейен. «Авангардисты. Русская революция в искусстве 1917–1935».
Антье Шрупп «Краткая история феминизма в евро-американском контексте»
Марина Скульская «Адам и Ева. От фигового листа до скафандра»
Кирилл Кобрин «Лондон: Арттерритория»
Саймон Армстронг «Стрит-Арт»