Главная КнигиРусские художники в Берлине: глава из книги Марины Дмитриевой «Аллотопии»

Русские художники в Берлине: глава из книги Марины Дмитриевой «Аллотопии»

04 февраля 2024

Книга историка искусства Марины Дмитриевой «Аллотопии» посвящена поискам мест Другого в городах Центральной и Восточной Европы. Автор анализирует, как в городской среде пересекаются и спорят друг с другом режимы давнего и недавнего прошлого, а «памятные места» неожиданно оказываются чужими для этой среды. Предметом исследования становятся самые разные объекты восточноевропейской визуальной культуры.

В рубрике «Книжное воскресенье» журнал Точка ART публикует фрагмент главы, повествующей о русских художниках на Первом Немецком осеннем салоне.

Аллотопии. Чужое и Другое в пространстве восточноевропейского города — © НЛО

РУССКИЕ ХУДОЖНИКИ В БЕРЛИНСКОМ ЖУРНАЛЕ DER STURM

Художественный журнал Der Sturm («штурм» в переводе с немецкого — буря) был основан в 1910 году музыкантом и публицистом Хервартом Вальденом (1878–1941). Вальден был постоянным автором своего журнала и главным мотором всего предприятия. С 1912 по 1929 год параллельно с журналом существовала одноименная галерея, сразу же ставшая ареной авангарда. Одно время действовала школа живописи и театральная студия. Несмотря на организационные сложности и финансовые проблемы, художник сумел продержаться с журналом, выходившим вначале как еженедельник, потом ежемесячно, а то и раз в квартал, до 1932 года.

В своей книге «Взгляд на искусство» Херварт Вальден назвал русских художников, наряду с Оскаром Кокошкой и «венграми», «основоположниками современного искусства». Жена Вальдена Нель Рослунд (шведка по происхождению) вспоминала о его особой привязанности к русской культуре: «Он любил русскую литературу и искусство, а русский характер интересовал его особенно». В гостиной Вальденов (фотография которой была напечатана в качестве рекламной открытки) висели, по определению Нель Вальден, «самые красивые картины», а именно произведения Шагала, Кандинского и Кокошки. В круг художников «Штурма», то есть тех художников, чьи интересы представлял галерист Вальден, входил еще и Александр Архипенко, также, во всяком случае до Первой мировой войны, считавшийся «русским» художником. Василий Кандинский и Марк Шагал были, в понимании Вальдена, важнейшими представителями «экспрессионизма», а Александр Архипенко был назван «наиболее значительным скульптором нашего времени». Их произведения многократно выставлялись и публиковались в «Штурме», а портреты художников «Штурма» распространялись в качестве рекламы в открытках.

Особенно большую роль для Вальдена Россия играла в период Веймарской республики, когда он изменил свою политическую ориентацию и стал членом КПГ. Вскоре после того он занял пост председателя Объединения друзей СССР. Его поездки в Советский Союз — в 1927-м, в связи с 10-летней годовщиной революции, в 1929-м и в 1931-м, накануне его окончательного переезда в СССР в июне 1932 года, — не замутили лучезарности его взгляда на страну и людей. Такой просветленный взгляд на СССР отличал не только Вальдена. Другие литераторы и художники тоже посещали Страну Советов и включались в тщательно спланированную и организованную советскими властями экскурсионную программу. Лишь немногие из них, например Вальтер Беньямин, а особенно Андре Жид, смогли прорвать пропагандистскую паутину и получить собственное представление о жизни в стране большевиков.

Номер «Штурма», посвященный СССР, открывается описанием исправительно-трудового лагеря. Некоторые лагеря, образцовые, также были включены в экскурсионную программу для иностранцев. Вальден с восторгом описывал жизнь заключенных, их кружки чтения и хорового пения, библиотеки и шахматные клубы — всё, что должно было способствовать перевоспитанию преступников в настоящих советских людей. С подлинными обстоятельствами лагерной, вернее тюремной, жизни Вальдену довелось познакомиться несколько лет спустя, когда в марте 1941 года он был арестован в Москве как «немецкий шпион» и через шесть месяцев, измотанный допросами, умер в пересыльной тюрьме в Саратове.

Среди немногих имен русских знакомых, которые Вальден назвал во время допросов, было имя театрального критика и переводчика Максимилиана Шика (1884–1968). Шик был членом основанного Вальденом в начале 1900-х «Объединения в защиту искусства». Вероятно, при посредничестве Шика Вальден организовал в Берлине вечер российских актеров в связи с гастролями МХАТа. Возможно, это была первая встреча Вальдена с российской культурой.

Особенно тесные связи с русскими установились, по словам Нель Вальден и по другим свидетельствам, в начале 1920-х годов, когда Берлин стал центром эмиграции из России. После возобновления дипломатических отношений между Германией и Россией в результате договора, подписанного в Рапалло в 1922 году, в Берлине обосновались официальные советские представительства, обслуживающие всю Европу. С торговым представительством России Вальден был связан в последние годы своей жизни в Германии, когда он по его заданию координировал оформление советских торговых выставок — в Музее гигиены в Дрездене и на выставке мехов в Лейпциге.

Какую роль играли русские художники в том каноне модернизма, который создал Вальден? Какова была его заслуга в продвижении «русских» на международной художественной арене?

Первый Немецкий Осенний салон

Особое чутье Херварта Вальдена как открывателя талантов подчеркивается всеми биографами. Недаром история «Штурма» — это история европейского модернизма. Причем эта история отнюдь не ограничивается экспрессионизмом, хотя Вальден понимал экспрессионизм очень широко — как вообще «искусство духа». В вышедшей после войны уже цитированной книге он анализирует три стилевых узла современного искусства: экспрессионизм, футуризм и кубизм. В открытии всех трех движений в довоенное время Вальден сыграл ключевую роль, так же как после войны он признал значение дадаизма как нового явления. Напомним: в 1912 году он провел первую в Германии выставку итальянских футуристов. Эта выставка сопровождалась типично футуристическим эксцентрическим действом: художники-футуристы разъезжали по Берлину на автомобиле и разбрасывали листовки, рекламирующие выставку. Перформативный характер современного искусства был очень рано осознан Вальденом. Начиная с этой выставки, он стал включать такие действа в свою выставочную программу, расширив поле своей деятельности до театральных представлений, выразительного чтения текстов, музыкальных постановок. Интерактивное действо, предусматривавшее активное включение зрителя в художественный процесс, открытое впервые итальянскими футуристами, получило дальнейшее развитие с выходом на художественную арену дадаистов. И это явление тут же было узнано в своей новизне и поддержано Вальденом.

Не только французский, но и чешский кубизм был выдвинут на европейскую арену в довоенных выставках и публикациях «Штурма». Что касается экспрессионизма, то он, по словам Нель Вальден, включал большинство художников, но прежде всего — немцев и (!) русских. Сюда входили представители как фигуративного направления, так и беспредметного, что было, в понимании четы Вальденов, выражением «мироощущения», а не стилевым признаком. К кубистам относили художников из Праги (Богумил Кубишта и др.) и французов. Футуристами же считались исключительно итальянцы, но не русские, хотя те и называли себя таковыми.

Сам Вальден неоднократно подчеркивал свою наднациональную установку в вопросах оценки искусства. В 1927 году, оглядываясь на свой жизненный путь, он писал:

Издание, посвященное Первому Немецкому осеннему салону

Новые движения в искусстве возникли почти одновременно во всех странах, но художники не могли договориться друг с другом. Они смогли объединиться только благодаря созданию «Штурма», который их организовал и впервые собрал вместе на Большой международной выставке в Берлине в 1913 году.

Таким образом, Вальден определял свою роль в качестве «организатора» поверх национальных границ. Он имел в виду легендарную выставку в Берлине, которая — по французскому образцу — была названа «Первый немецкий осенний салон». Вальден собрал 366 картин 90 художников из многих стран. После французов и немцев русские художники были представлены самым большим количеством полотен.

Но уже в первой выставке «Штурма» (группы «Синий всадник» весной 1912 года) в старой вилле Гилка на Тиргартенштрассе, 34а участвовали русские художники: Давид и Владимир Бурлюки и Наталья Гончарова. Текст Давида Бурлюка «Русские дикие (фовисты)» из альманаха «Синий всадник» был опубликован в «Штурме». В этом тексте — видимо, отражавшем содержание лекций, с которыми он выступал в разных городах России, — Бурлюк дает краткий очерк истории российского модернизма и называет имена художников, относящихся к этому направлению, — в первую очередь мастеров «Бубнового валета».

Произведения братьев Бурлюков и Гончаровой уже были представлены и до этого — на первой выставке «Синего всадника» в галерее Таннхаузер в Мюнхене в декабре 1911 года.

А на второй мюнхенской выставке объединения — в галерее Ханса Гольца в феврале 1912 года — были показаны рисунки Бурлюков, Гончаровой и Ларионова. На этой выставке художники представили те же картины, что и на своей первой выставке в Мюнхене. Там была и крупноформатная «Композиция V (Страшный суд)» Кандинского, отклоненная жюри Нового объединения художников из-за ее размеров. Это стало, кстати, одной из причин создания «Синего всадника». Кандинский выставил также живопись на стекле, Импровизации 22 и 27 и «Импрессию Москвы». Давид Бурлюк выставил картины «Голова», «Лошади» и «Весна», а его брат Владимир — два живописных пейзажа и портрет. Наталья Гончарова показала «Натюрморт с омарами». Там же были представлены две картины Елизаветы Эпштейн, мюнхенской ученицы Кандинского. Михаил Ларионов не участвовал в первой берлинской выставке.

Контакты со «Штурмом» сложились благодаря Кандинскому, как видно из его переписки с Вальденом, которая была особенно интенсивной в это время. Знакомство с Шагалом, ставшим после этой выставки одним из главных художников «Штурма», состоялось благодаря Гийому Аполлинеру, представлявшему интересы Шагала после ссоры из-за невыплаченных ему Вальденом в связи с послевоенной инфляцией гонораров. Шагал поддерживал связи с российской художественной средой. Название одной из показанных на выставке картин «России, ослам и другим посвящается» (сейчас в центре Помпиду в Париже) связано, вероятно, с выставкой группы «Ослиный хвост» в Москве, в которой Шагал принимал участие. Некоторые из русских художников жили в Париже — например, Елизавета Эпштейн, которая дружила с Кандинским и была близкой подругой Сони Делоне-Терк. Робер Делоне занимал важное место в салоне: его семнадцати картинам был отведен целый зал. Но в целом русские художники были выставлены в соответствии с принципами Вальдена, который стремился показать тенденции современного искусства в целом, а не национальные школы, и были распределены по разным залам.

Николай Кульбин представил в Берлине две картины — примитивистскую «Мадонну из Путивля», которая вызвала критику в России как антирелигиозное произведение, и рисунок «Диспут», живо изображавший футуристические вечера в России и напечатанный в каталоге выставки. Представлена была также картина открытого Бурлюками в Чернянке кузнеца Павла Коваленко (нового Таможенника Руссо) из личной коллекции Кандинского.

Александр Архипенко, выставлявшийся с русскими, попал не через Кандинского, а прямо из Парижа, так же как и Марк Шагал, которого порекомендовал Гийом Аполлинер (во многом благодаря своему польскому происхождению он интересовался искусством из Восточной Европы). Картины Шагала с выставки были куплены Вальденами и в период их совместной жизни висели, как это видно по фотографии, в их гостиной.

Три представленных на выставке произведения Михаила Ларионова отражают три периода его творчества. Одна — «Голова солдата», воспроизведенная в каталоге, — является частью солдатской серии 1910–1911 годов. Вторая — «Осень счастливая» (возможно, та, что сейчас находится в Русском музее) — относится к серии «Венер». В обеих картинах используется сочетание примитивистского текстового ряда (обсценного в «Солдате») с идолоподобным характером фигур и с рельефной живописной поверхностью.

Третья картина — «Купальщица на берегу» (1913, Кельн, музей Людвиг) — это пример «пневмолучизма», который отражает интенсивное изучение художником футуризма и, возможно, влияние Робера Делоне (хотя сам Ларионов это отрицал).

Давид Бурлюк выставил казацкие и сельские сцены, а Гончарова — картины лучистского направления. Таким образом, искусство из России было представлено в различных проявлениях, но доминировал неопримитивизм как «исконно русский» стиль. Мюнхенцы Марианна Веревкина и Алексей Явленский, а также Елизавета Эпштейн группировались вокруг Кандинского, который выставил семь картин, в том числе «Композицию VI».

Хотя эта выставка, как стало ясно впоследствии, оставила значительный след в истории искусства, в финансовом отношении это был полный провал. Но русские художники прочно утвердились в составе тех передвижных выставок, с которыми Вальден ездил по Европе и которые он посылал в Америку и в Японию накануне и во время войны. Персональные выставки Архипенко, Шагала, Кандинского, Явленского, устроенные Вальденом, привели к их продвижению на европейском художественном рынке. В 1918 году состоялась выставка русских художников «Штурма» под характерным названием «Русские экспрессионисты».

Аллотопии: Чужое и Другое в пространстве восточноевропейского города / Марина Эриховна Дмитриева. — М.: Новое литературное обозрение, 2023. — 248 с.: ил.

Купить книгу по выгодной цене Купить в Лабиринте