В издательстве «Ad Marginem» готовится к выпуску книга об урбанистике нового поколения «Феминистский город». Ее автор, канадская писательница и феминистка Лесли Керн, через историю, личный опыт и популярную культуру раскрывает то, что было на виду: социальное неравенство, встроенное в наши города, дома и районы. Керн предлагает альтернативное видение феминистского города. Принимая во внимание страх, материнство, дружбу, активизм, а также радости и опасности одиночества, Керн отображает город с новых точек зрения, прилагая интерсекциональный феминистский подход к истории города, и предполагает, что город, возможно, также является нашей лучшей надеждой на формирование новой урбанистики.

В рубрике «Книжное воскресенье» журнал Точка ART публикует отрывок главы, в котором автор задает вопрос: имеет ли в современном городе женщина право на личное пространство.

ГЛАВА 3. ГОРОД НА ОДНОГО

ЛИЧНОЕ ПРОСТРАНСТВО

Вирджиния Вулф писала, что «прогулки по улицам» (street haunting) в Лондоне были одним из «величайших удовольствий». Возможность комфортно и бесшумно передвигаться по городу, дрейфуя между увлекательными незнакомцами, было ее заветным устремлением. Для женщин, однако, быть фланессой чревато. Чтобы с удовольствием провести время в одиночестве, необходимо, чтобы окружающие уважали личное пространство друг друга, в чем женщинам зачастую отказывают. Идеализируемый фланер легко проскальзывает в городскую толпу и покидает ее незамеченным, он является одним целым с городом, при этом сохраняя свою анонимность и автономность. Сегодня фланер может слушать свою любимую музыку в наушниках, прогуливаясь по улицам города, и подбирать к городскому приключению свой собственный саундтрек.

Я тоже люблю слушать музыку в наушниках, перемещаясь по городу, но мне и многим другим женщинам они дают нечто большее, чем просто развлечение. Даже не отличаясь внушительными размерами, наушники создают социальный барьер, защищающий от слишком частых и почти всегда нежелательных вмешательств со стороны мужчин. Неизвестно, сколько раз наушники позволили мне избежать или попросту не заметить нежелательного общения или харассмента. Однако я точно могу припомнить ситуации, в которых маленькие белые наушники, возможно, уберегли меня от унизительных и крайне сексистских столкновений.

Я помню, как однажды возвращалась домой с дневной смены в пабе в Северном Лондоне, где в то время работала. Мужчина, сидящий в припаркованной машине, жестом попросил меня подойти. Поскольку он припарковался в необычном месте (и поскольку я — истинная канадка, всегда готовая прийти на помощь), я подумала, что ему нужно подсказать дорогу. Как оказалось, он хотел сделать мне куннилингус. Сам он сформулировал свое желание не столь вежливо. Я не помню, что ответила ему, и ответила ли что-нибудь вообще, но остаток пути до дома я шла, трясясь и постоянно оборачиваясь в страхе, что он может легко проследовать за мной до моего пустого дома.

А я-то пыталась быть хорошей горожанкой. Желание помочь незнакомцу заставило меня покинуть уютный тихий пузырь приятной прогулки домой после смены за барной стойкой, где мне часами приходится болтать с нетрезвыми мужчинами. Подобные встречи не лучшим образом сказываются на моей солидарности с теми, кто тоскует по воображаемому прошлому, где люди на улицах то и дело по-соседски общались. Многие люди никогда не сталкивались с подобным в своем опыте городской жизни. Для нас же возможность побыть в одиночестве является ничуть не менее важным маркером успешного города. Степень терпимости и даже благосклонности города к нарушению личного пространства женщин посредством прикосновений, слов или других действий с моей точки зрения является абсолютно приемлемой мерой того, насколько мы еще далеки от социального — и феминистского — города спонтанных взаимодействий.

Эта зияющая пропасть стала мне особенно очевидна недавно, когда статья под названием «Как заговорить с женщиной в наушниках» начала набирать популярность в социальных сетях. Написанная мужчиной, который, кажется, считает себя матером соблазнения, статья начала циркулировать в августе 2016 года и обрушила Твиттер, где я читаю преимущественно феминисток. В самом начале автор настаивает, что даже «чокнутые феминистки» «практически сразу же тают и становятся шелковыми, когда уверенный в себе парень подходит к ним и говорит „привет“», поэтому мужчинам стоит без колебаний раз за разом просить женщину снять наушники. Он уверяет своих читателей, что какие бы сигналы не подавали женщины, они всегда в глубине души тайно хотят, чтобы мужчины их потревожили. Более того, в статье утверждается, что мужчины должны продолжать проявлять настойчивость даже когда женщины демонстрируют очевидное отсутствие интереса.

Реакция на статью, сразу же появившаяся в социальных сетях, часто была не лишена чувства юмора, например, этот твит Эми Элизабет Хилл: «Я просто девушка в наушниках, стою перед парнем и прошу его уйти нахрен с моего пути, потому что не хочу с ним разговаривать». Другие использовали более традиционные средства массовой информации, чтобы предложить глубокий анализ того, каким именно образом эта статься способствует закреплению культуры изнасилования. Например, Марта Миллс написала в The Guardian ответную статью, в которой напомнила о возрастающем чувстве страха, который женщины испытывают, когда с нами неоднократно пытаются начать разговор, когда наши сигналы игнорируются или неверно истолковываются, а наши границы — нарушаются. Она объясняет: «Мой мозг находится в режиме „бей или беги“, прикидывает пути отступления, пытается оценить, насколько агрессивно ты отреагируешь на любое последующее действие, которое я предприму, чтобы найти выход из ситуации, в создании которой я не принимала никакого участия». Проводя параллели с культурой изнасилования, Миллс далее замечает: «Фактически совет здесь звучит так: „Нет не означает нет, оно означает продолжай попытки, пока не добьешься своего — рано или поздно крики прекратятся“, потому что, судя по всему, именно этого женщины и хотят».

«Как заговорить с женщиной в наушниках» наглядно демонстрирует неспособность (некоторых) мужчин признавать, что у женщин есть желание или право существовать в общественных пространствах самим по себе и для самих себя. Автору и его сторонникам непостижимо, что женщины не испытывают постоянной, пусть и тайной, потребности в их внимании. Они не в состоянии понять, что каждое такое взаимодействие окрашено гигантским багажом культуры изнасилования, а также накопленным за целую жизнь опытом противоречивой гендерной социализации: остерегайся незнакомцев, но при этом будь приветлива с незнакомыми мужчинами.

Наглядным и душераздирающим примером такого парадокса стало убийство Молли Тиббетс в июле 2018-го. Во время пробежки неподалеку от собственного дома в Бруклине, штат Айова, Тиббетс несколько раз проигнорировала попытки мужчины заговорить с ней, за что он ее убил. У подозреваемого это не единственный опыт проявления жестокости по отношению к женщинам, отвергающим его внимание. В то время, как значительная часть СМИ сконцентрировали свое внимание на иммиграционном статусе обвиняемого, феминистки говорили о повышении уровня харассмента, с которым сталкиваются женщины. После того, как CNN процитировали исследование о домогательствах, проведенное журналом Runner’s World, заголовок которого утверждал, что «шокирующее количество женщин сообщают, что сталкивались с домогательствами во время пробежек», женщины в социальных сетях отреагировали со скептицизмом: «Шокирующее кого?» — написала в Твиттере актриса Джун Дайан Рафаэль. Велосипедистки также сообщали о том, что вдобавок к угрозам, которые они получают как велосипедисты, посмевшие занять пространство, они также сталкиваются с сексуализированными домогательствами, а иногда — со смесью первого и второго. Эта агрессия не только привычна, она также опасна. Женщинам говорят игнорировать такое отвратительное поведение, но когда мы так и делаем, мы рискуем стать жертвами неожиданной и еще более сильной агрессии.

В этой культурной среде одиночество для женщин является роскошью, которая редко доступна нам в течение долгого времени. Мы всегда ожидаем следующей попытки пообщаться со стороны незнакомца, и никогда не знаем, окажется ли она приятной или опасной. Наушники — это один из инструментов, с помощью которых женщины могут попытаться отстаивать свое личное пространство, но даже этот маленький символ независимости с легкостью игнорируется. Для женщин анонимность и невидимость всегда являются временными, их приходится ревностно оберегать. Я бы тоже хотела жить в городе приятных спонтанных социальных взаимодействий; но до тех пор, пока я не буду уверена, что мужчины уважают мою автономность и безопасность, я не стану извиняться за свои асоциальные наушники.

СТОЛИК НА ОДНОГО

Женщинам требуется огромное количество моральных сил, чтобы пользоваться общественными и частными пространствами. В одной из серии «Секса в большом городе» обычно не страдающая от неуверенности в себе Саманта понимает, что ее кавалер не собирается приходить на свидание в модном ресторане, где она уже ждет его за столиком. Она чувствует себя униженной и стыдится того, что ей приходится сидеть в одиночестве и ерзать под полными жалости взглядами других посетителей. Злость на обманувшего ее мужчину отходит на второй план по сравнению с чувством неловкости, которое Саманта испытывает, оказавшись под микроскопом любопытных взглядов присутствующих. Если мужчина ест в ресторане в одиночестве, про него могут подумать, что он приехал в город по работе или попросту что он — уверенный в себе человек. Он едва ли столкнется с агрессией или жалостью других людей. Женщина, обедающая в одиночестве, кажется неуместной, выставленной на всеобщее обозрение и вызывающей сочувствие. В сериале колумнистка Кэрри задается вопросом о причине сложившегося положения вещей. Она придумывает себе испытание: поесть в ресторане в одиночестве, без книги или газеты (действия сериала разворачиваются до эпохи смартфонов). Ничего существенного не происходит, но беспокойство Кэрри наглядно показывает, чем может быть чревато простое решение посетить ресторан в одиночестве.

Постоянные расчеты и попытки «прочувствовать нутром», сопровождающие желание сходить куда-нибудь в одиночестве, нелегко даются в собственном городе и вызывают еще большие сложности во время путешествий. В 2015 г. я занималась исследованием в Чикаго и Атланте и была вынуждена проводить бóльшую часть времени в одиночестве в этих городах, где у меня было немного подруг, а интервью не занимали целый день. По крайней мере раз в день, а обычно и больше, мне приходилось одной выбираться в бар или ресторан, чтобы поесть. Иногда я планировала свои походы заранее, опираясь на картинки и отзывы из Гугла. Само собой, мне были интересны меню и ценовая политика, но чаще я пыталась найти категорию, которую не включают (хотя, возможно, стоит?) в обычные отзывы: комфортно ли женщине есть в одиночестве в этом заведении?

После онлайн-исследования наступало время «беглого знакомства». Это также стало частью моей привычной схемы действий в отношении более «спонтанных» находок, на которые я могла наткнуться, уже будучи в городе. Иногда беглое знакомство с одним и тем же заведением, во время которого я старалась заглянуть внутрь через затемненные стекла окон или занавески, происходило три или четыре раза. Много ли внутри человек? Ел ли кто-нибудь еще в одиночестве? Выглядели ли бармены дружелюбно? Но тяжелее всего было зайти в ресторан. Достаточно ли я храбрая, чтобы развернуться и уйти, если мне станет неловко? Достаточно ли я храбрая, чтобы сесть за барной стойкой? Иногда мне не хватало храбрости даже на то, чтобы зайти внутрь и вместо этого я довольствовалась фастфудом и Нетфликсом. Но как исследовательница городской среды (и любительница вкусно покушать), я не могу прятаться в своем номере каждый раз, когда уезжаю заниматься исследованием или на конференцию. Признаюсь, что стоит мне найти неподалеку от отеля паб, где мне комфортно, я возвращаюсь в него снова и снова. Поиски новой локации на каждый прием пищи попросту отнимают слишком много времени и нервов. Кажется, у меня вновь не получается организовать себе городское приключение.

Я уверена, что не я одна испытываю тревожность и сомнения во время принятия, казалось бы, простейших решений, таких как где бы перехватить вегетарианский бургер в конце дня. Тревожность в этом случае даже не обязательно связана с боязнью мужчин или физического насилия. Скорее, это попытка вычислить, насколько в каждом конкретном случае можно рассчитывать на уважение к своим личным границам. Как женщине мне редко доступна привилегия просто заниматься своими делами. Я также не могу предугадать, когда дружелюбная интеракция превратится в источник опасности, а значит, мне постоянно нужно быть настороже. Эта повседневная реальность рисует мрачную картину, которая подрывает так много представлений о «хорошей» городской жизни.

Влиятельная и горячо любимая теорикесса городского планирования Джейн Джейкобс писала о районах, где оживленная круглосуточная городская жизнь и вовлеченное сообщество позволяло людям чувствовать себя комфортно на улицах. Она верила, что возможность чувствовать себя в безопасности, находясь в одиночестве среди миллионов незнакомцев, является главным маркером пригодного для жизни города. Джейкобс писала о «глазах, устремленных на улицу» как о манифестации этого вовлечения и постоянного совместного использования пространства. Однако она не имела в виду глаза правительственного наблюдения, уличных камер, поддержания правопорядка полицией или иных форм давления. Также не имела она в виду и «глаза», которые занимаются контролем таких вещей, как выражение гендера и сексуальности или поведение меньшинств и молодежи, подвергнувшихся расиализации. И все же слишком часто идея «глаз, обращенных на улицу» приводила к насильственным формам наблюдения и харассмента, которые не давали гражданам возможности чувствовать себя в одиночестве и безопасности среди незнакомцев.

Темнокожие и цветные люди, представители коренных народов часто сталкиваются с подозрительностью и вопросами окружающих о своих причинах занимать пространство в общественных местах, иногда эти ситуации развиваются крайне неблагоприятным для них образом. В апреле 2018 г. двоих темнокожих мужчин арестовали после того, как менеджер кофейни Старбакс в Филадельфии вызвал полицию, поскольку мужчины находились внутри, ничего при этом не покупая. Они же попросту ждали своего друга. Когда он наконец появился с опозданием на несколько минут, они уже были в наручниках. Мужчин доставили в полицейский участок, где их продержали девять часов, так и не предъявив никаких обвинений. Арест был заснят на видео и привлек огромное внимание в сети, что привело к негодованию общественности и извинениям от Старбакс. В свете этого события писатель Теджу Коул выложил на Фейсбук свои размышления о том, что это происшествие означает для темнокожего населения в общественных пространствах:

Мы не находимся в безопасности даже в самых обыденных местах. Мы не равны даже в самых обычных обстоятельствах. Мы всегда в пяти минутах от того, чтобы нашу жизнь перевернули с ног на голову… Поэтому я всегда говорю, что невозможно быть черным фланером. Фланерство для белых. Для черных на белой территории любое пространство несет угрозу. Кафе, рестораны, музеи, магазины. Дверь в ваш собственный дом. Поэтому мы вынуждены прибегать к психогеографии. Мы постоянно настороже, и наша психика платит высокую цену за эту бдительность.

Этот случай — экстремальный пример микроагрессий, с которыми сталкиваются темнокожие люди, и которые приводят к тому, что посещение общественных пространств в одиночестве требует постоянной бдительности и самонаблюдения. Десмонд Коул, журналист из Торонто, в своем прямолинейном эссе «Жизнь в Торонто», посвященному его собственным опытам столкновения с практикой проверки документов со стороны полиции, пишет о «психическом ущербе», который темнокожие люди несут из-за постоянного контроля со стороны полиции и других граждан:

Я примирился с тем фактом, что некоторые люди относятся ко мне со страхом или недоверием — неважно, насколько нелогичным это бы ни казалось. За годы ничем не обоснованного повышенного внимания со стороны полиции я развил в себе привычки, которые помогают мне отслеживать свое собственное поведение. Я больше не захожу в дорогие бутики вроде Holt Renfew или Harry Rosen потому что обычно за мной по пятам следует крайне внимательный консультант. Если я оплачиваю счет в ресторане наличными, я передаю их официанту, а не оставляю на столе, чтобы убедиться, что никто не попробует обвинить меня в том, что я ушел, не заплатив.

Эти примеры демонстрируют, каким образом привилегии белых связаны с привилегией получать удовольствие от уединения. Цветных людей заставляют чувствовать себя чужаками или преступниками в своих собственных городах, они рискуют столкнуться с агрессией, арестом и даже насильственной смертью в результате совершенно простых действий вроде посещения Старбакса или просьбы воспользоваться общественной уборной. Как говорит Теджу Коул, черный фланер попросту невозможен в атмосфере идеологии превосходства белой расы и расизма.

Люди с ограниченными возможностями здоровья сталкиваются с другой формой вмешательства в свое право на уединение. Их нередко осаждают неосведомленные граждане с (зачастую) благими намерениями, настойчиво предлагающие «помочь», не спрашивая при этом согласия. Их помощь чаще всего включает в себя непрошенный физический контакт: люди берут на себя управление инвалидным креслом или хватают за руку слабовидящих граждан, чтобы показать им дорогу. Пользовательница инвалидной коляски Бронуин Берг вспоминает пугающий опыт, который она получила, когда незнакомец взялся за ручки ее инвалидного кресла и начал катить ее по оживленной улице в Нанаймо, пока прохожие игнорировали ее крики о помощи. Слабовидящая активистка Эми Кавана запустила программу под названием #JustAskDontGrab после того, как начала пользоваться белой тростью и обнаружила, что во время перемещений по Лондону люди стали хватать ее за руки. Такое поведение не только является грубым вмешательством в личное пространство, оно также может привести к травме. Более того, часто оно является выражением нетерпения или плохо скрываемой враждебности. Пользовательница инвалидной коляски Габриелла Питерс вспоминает случай, когда водитель такси резко толкнул ее в сторону машины, из-за чего она выпала из кресла и упала на асфальт. Как и Берг, Кавана хочет, чтобы людей с ограниченными возможностями спрашивали, прежде чем вступать с ними в физический контакт, и чтобы их физическую автономию уважали. Берг говорит: «Наши вспомогательные средства — это части наших тел. Мы — не мебель, которую можно двигать, как вздумается». Достаточно уже того, какое количество физических барьеров присутствует в городской среде; Берг отмечает, что после того, как ее кресло схватили, из-за высокой ступеньки она не смогла попасть в магазин, чтобы попросить помощи. Отсутствие уважения к базовым личным границам приводит к тому, что людям с ограниченными возможностями здоровья особенно сложно пользоваться собственным правом перемещаться по общественному городскому пространству таким образом, который является для них необходимым и максимально удобным.

---

О поступлении книги в продажу мы сообщим дополнительно.

---

Читайте на нашем сайте отрывки из других книг издательства:

«Модернисты и бунтари»: глава из книги Мартина Гейфорда
«Памяти убитых Церквей»: глава из сборника эссе Марселя Пруста
«Предприятия Рембрандта. Мастерская и рынок»: глава из книги Светланы Алперс
10 причин, почему плачет Лев Толстой: по страницам книги-комикса Кати Гущиной
«История музыки для детей»: глава из книги Мэри Ричардс и Дэвида Швейцера
Путешествия, встречи, откровения: глава из книги Мартина Гейфорда «В погоне за искусством»
Испанские поцелуи и их последствия: глава из книги «Мариус Петипа. В плену у Терпсихоры»
«Общество художников «Четыре искусства»: глава из книги Наталии Адаскиной
Как женщины меняли мужские традиции в XVIII веке: глава из книги Бэллы Шапиро «Русский всадник в парадигме власти»
Эмигрантское кладбище Сент-Женевьев-де-Буа: глава из книги Ольги Матич «Музеи смерти»
«Польский театр Катастрофы»: глава из книги Гжегожа Низёлека
«Звук: слушать, слышать, наблюдать» — главы из книги Мишеля Шиона
Шпионские игры Марка Фишера: глава из книги «Призраки моей жизни»
«Очерки поэтики и риторики архитектуры»: глава из книги Александра Степанова
История искусства в газете. Отрывок из книги Киры Долининой «Искусство кройки и житья»