Самая важная роль: образ матери в живописи и литературе

24 ноября 2024

Ежегодно во всем мире отмечается чудесный праздник, касающийся буквально каждой семьи, — День матери. В России этот день приходится на последнее воскресенье ноября, в 2024 году это 24 ноября. Образ матери, запечатленный в живописных, стихотворных и прозаических произведениях, в подборке журнала Точка ART

К.П. Брюллов «Итальянка, ожидающая ребенка, разглядывает рубашку, муж сколачивает колыбель», 1831 © ГРМ
К.П. Брюллов «Итальянка, ожидающая ребенка, разглядывает рубашку, муж сколачивает колыбель», 1831 © ГРМ

Иван Бунин «Матери»

Я помню спальню и лампадку.
Игрушки, теплую кроватку
И милый, кроткий голос твой:
«Ангел-хранитель над тобой!»
Бывало, раздевает няня
И полушепотом бранит,
А сладкий сон, глаза туманя,
К ее плечу меня клонит.
Ты перекрестишь, поцелуешь,
Напомнишь мне, что он со мной,
И верой в счастье очаруешь…
Я помню, помню голос твой!
Я помню ночь, тепло кроватки,
Лампадку в сумраке угла
И тени от цепей лампадки…
Не ты ли ангелом была?

Б.М. Кустодиев «Сирень», 1906 © ГРМ
Б.М. Кустодиев «Сирень», 1906 © ГРМ

И.А. Гончаров «Обыкновенная история»

«Однажды летом, в деревне Грачах, у небогатой помещицы Анны Павловны Адуевой, все в доме поднялись с рассветом, начиная с хозяйки до цепной собаки Барбоса. Только единственный сын Анны Павловны, Александр Федорыч, спал, как следует спать двадцатилетнему юноше, богатырским сном; а в доме все суетились и хлопотали. Люди ходили на цыпочках и говорили шепотом, чтобы не разбудить молодого барина. Чуть кто-нибудь стукнет, громко заговорит, сейчас, как раздраженная львица, являлась Анна Павловна и наказывала неосторожного строгим выговором, обидным прозвищем, а иногда, по мере гнева и сил своих, и толчком.

<…> А суматоха была оттого, что Анна Павловна отпускала сына в Петербург на службу, или, как она говорила, людей посмотреть и себя показать. Убийственный для нее день! От этого она такая грустная и расстроенная. Часто, в хлопотах, она откроет рот, чтоб приказать что-нибудь, и вдруг остановится на полуслове, голос ей изменит, она отвернется в сторону и оботрет, если успеет, слезу, а не успеет, так уронит ее в чемодан, в который сама укладывала Сашенькино белье. Слезы давно кипят у ней в сердце; они подступили к горлу, давят грудь и готовы брызнуть в три ручья; но она как будто берегла их на прощанье и изредка тратила по капельке».

М.Ф. Шемякин «Мать и дитя», 1905 © ГТГ
М.Ф. Шемякин «Мать и дитя», 1905 © ГТГ

К.Г. Паустовский «Телеграмма»

«Настя, дочь Катерины Петровны и единственный родной человек, жила далеко, в Ленинграде. Последний раз она приезжала три года назад. Катерина Петровна знала, что Насте теперь не до нее, старухи. У них, у молодых, свои дела, свои непонятные интересы, свое счастье. Лучше не мешать. Поэтому Катерина Петровна очень редко писала Насте, но думала о ней все дни, сидя на краешке продавленного дивана так тихо, что мышь, обманутая тишиной, выбегала из-за печки, становилась на задние лапки и долго, поводя носом, нюхала застоявшийся воздух.

<…> Катерина Петровна пожалела клен, потрогала шершавый ствол, побрела в дом и в ту же ночь написала Насте письмо. „Ненаглядная моя, — писала Катерина Петровна. — Зиму эту я не переживу. Приезжай хоть на день. Дай поглядеть на тебя, подержать твои руки. Стара я стала и слаба до того, что тяжело мне не то что ходить, а даже сидеть и лежать, — смерть забыла ко мне дорогу. Сад сохнет — совсем уж не тот, — да я его и не вижу. Нынче осень плохая. Так тяжело; вся жизнь, кажется, не была такая длинная, как одна эта осень“.

<…> Письмо от Катерины Петровны Настя получила на службе. Она спрятала его в сумочку, не читая, — решила прочесть после работы. Письма Катерины Петровны вызывали у Насти вздох облегчения: раз мать пишет — значит, жива. Но вместе с тем от них начиналось глухое беспокойство, будто каждое письмо было безмолвным укором».

А.Г. Венецианов «Первые шаги» (Крестьянка с ребенком), начало 1830-х © ГТГ
А.Г. Венецианов «Первые шаги» (Крестьянка с ребенком), начало 1830-х © ГТГ

Ю.М. Нагибин «Ты будешь жить»

«Мать выращивала его на холоду. Он не видел своего отца, погибшего в гражданскую войну. Мать не любила разговора об отце. Мать взяла на себя всю полноту ответственности за сына и не нуждалась в моральной поддержке ушедшего.

Все же мать опасалась, что на характере сына скажется отсутствие мужской близости. Кравцов прошел спартанскую выучку. С тех пор как он себя помнил, ему было заказано плакать и жаловаться. Он приучился жить с сухими глазами. Он и сам никогда не видел мать плачущей. Даже когда уходил на фронт, мать не дрогнула. «Ну, счастливо, сынок. Пиши», — и до двери не проводила, в окошко не выглянула. Мать никогда не целовала его, даже маленького, даже поздравляя с днем рождения. Она крепко пожимала ему руку и вручала подарок. Сто лет молчания — это о них, об их жизни, такой тесной жизни в крошечной комнате старого замоскворецкого дома. То было не молчание сухости, равнодушия, а молчание слишком сильной, пронзительно сильной любви, боящейся погубить родного человека слабостью, жалостью, слезным распадом. Если б рядом был отец, мать, возможно, была бы другой. Но не существовало противовеса женскому, нежному, и она стала как железо.

Кравцов вовсе не чувствовал себя обделенным. Конечно, он видел, что у его товарищей другие отношения с родителями, но не завидовал им, а с легкой брезгливостью наблюдал их телячьи нежности. Ему было безмерно интересно с матерью. Она неутомимо открывала ему мир — в природе, книгах, искусстве, окружающих и ушедших людях, в истории, географии, археологии, воспитывая в нем чувство мирового бытия, а не бытового существования. Его всегда удивляло, откуда мать, недоучившаяся гимназистка, техническая переводчица, так много знала.

О чем бы они ни говорили с матерью — пережитом или прочитанном, над чем бы ни трудились сообща, будь то предмайская уборка комнаты, возделывание огородной грядки, засолка груздей и рыжиков или сборы его в армию, — между ними творился неслышный обмен, возводивший обыденность в ранг высшей жизни. И все же сто лет молчания были их уделом. Сколько нежности они подавили в себе, сколько жалких, глупых, ненужных и необходимых слов замолчали, сколько заморозили слез, сколько оборвали душевных движений!».

Б.П. Николаев «Впервые по снегу», 1953 © Пензенская областная картинная галерея им. К. А. Савицкого
Б.П. Николаев «Впервые по снегу», 1953 © Пензенская областная картинная галерея им. К. А. Савицкого
Питер Вильгельм Ильстед «Мать и дитя в интерьере», 1898 © Частная коллекция
Питер Вильгельм Ильстед «Мать и дитя в интерьере», 1898 © Частная коллекция
Мэри Кэссетт «Купание ребенка», 1893 © Чикагский институт искусств
Мэри Кэссетт «Купание ребенка», 1893 © Чикагский институт искусств

«Постоянное присутствие матери сливается с каждым моим воспоминанием. Ее образ неразрывно соединяется с моим существованьем, и потому он мало выдается в отрывочных картинах первого времени моего детства, хотя постоянно участвует в них». С.Т. Аксаков «Детские годы Багрова внука»

К.С. Петров-Водкин «Мать», 1913 © ГТГ
К.С. Петров-Водкин «Мать», 1913 © ГТГ
Эдмунд Чарльз Тарбелл «Мать и дитя в лодке», 1892 © Музей изобразительных искусств, Бостон
Эдмунд Чарльз Тарбелл «Мать и дитя в лодке», 1892 © Музей изобразительных искусств, Бостон
Клод Моне «Маки», 1873 © Музей д’Орсе
Клод Моне «Маки», 1873 © Музей д’Орсе

Владимир Маяковский «Несколько слов о моей матери»

У меня есть мама на васильковых обоях.
А я гуляю в пестрых павах,
вихрастые ромашки, шагом меряя, мучу.
Заиграет вечер на гобоях ржавых,
подхожу к окошку,
веря,
что увижу опять
севшую
на дом
тучу.
А у мамы больной
пробегают народа шорохи
от кровати до угла пустого.
Мама знает —
это мысли сумасшедшей ворохи
вылезают из-за крыш завода Шустова.
И когда мой лоб, венчанный шляпой фетровой,
окровавит гаснущая рама,
я скажу,
раздвинув басом ветра вой:
«Мама.
Если станет жалко мне
вазы вашей муки,
сбитой каблуками облачного танца, —
кто же изласкает золотые руки,
вывеской заломленные у витрин Аванцо?..»

Элизабет Виже-Лебрен «Автопортрет художницы с дочерью», 1789 © Лувр
Элизабет Виже-Лебрен «Автопортрет художницы с дочерью», 1789 © Лувр
Ю.М. Пэн «Письмо из Америки», 1903 © Мегаполис.org
Ю.М. Пэн «Письмо из Америки», 1903 © Мегаполис.org

Сергей Есенин «Молитва матери»

На краю деревни старая избушка,
Там перед иконой молится старушка.

Молится старушка, сына поминает,
Сын в краю далеком родину спасает.

Молится старушка, утирает слезы,
А в глазах усталых расцветают грезы.

Видит она поле, это поле боя,
Сына видит в поле — павшего героя.

На груди широкой запеклася рана,
Сжали руки знамя вражеского стана.

И от счастья с горем вся она застыла,
Голову седую на руки склонила.

И закрыли брови редкие сединки,
А из глаз, как бисер, сыплются слезинки.

И.А. Пелевин «Первенец. Кормление ребенка», 1890 © Тюменский музей изобразительных искусств
И.А. Пелевин «Первенец. Кормление ребенка», 1890 © Тюменский музей изобразительных искусств

Больше подборок живописи на сайте журнала:

Чай с мастером: домашний уют в живописи, стихах и прозе
От Брюллова до Шагала: Любовь спасает мир
Воспевающие любовь: шедевры мирового искусства
Ноябрь: переход к зиме в народной культуре и живописи
Подборка Русского музея ко Дню семьи, любви и верности
Караваджо, Дега, Фрагонар: музыка в изобразительном искусстве
Осень жизни: пять живописных портретов ко Дню пожилого человека

Labirint.ru - ваш проводник по лабиринту книг

Популярное