Это книга, вышедшая в издательстве «Альпина нон-фикшн», написана женщиной о женщинах, чьи имена незаслуженно забыты исключительно в силу гендерной принадлежности. Между тем их научные открытия и исследования в области медицины, биохимии, биологии, физиологии, археологии изменили к лучшему жизнь на планете, позволили победить смертельные болезни, расширить наши знания о мире. Каждая из героинь прошла уникальный путь, и каждая столкнулась с неприятием общества. Их не замечали и игнорировали, их достижения приписывали мужчинам, если же это не удавалось, то в первую очередь подчеркивали их статус жены и матери, а профессиональные заслуги преподносили как бонус. Но они продолжали работать несмотря ни на что и вышли из этой схватки победительницами.

В рубрике «Книжное воскресенье» журнал точка ART публикует главу, посвященную Флоренс Найтингейл, медицинской сестре, чье имя с годами стало поистине нарицательным. Родившаяся во Флоренции в богатой аристократической семье, получившая блестящее образование, Флоренс видела свое главное предназначение в избавлении людей от болезней и смерти. И, несмотря на сопротивление и осуждение близких, смогла осуществить свою мечту.

Второй отрывок рассказывает об Инге Леманн, датском геофизике и сейсмологе, в 1936 году открывшем внутреннее ядро Земли. До Леманн считалось, что ядро Земли представляет собой единую расплавленную сферу. Наблюдения за сейсмическими волнами при землетрясениях противоречили этой идее, и именно Леманн первая доказала, что Земля имеет твердое внутреннее ядро внутри расплавленного внешнего ядра. Правильность ее теории была доказана компьютерными расчетами только в 1971 году.

Флоренс Найтингейл
1820–1910
Статистик

Флоренс Найтингейл вычертила на странице аккуратную круговую диаграмму. Разделенная по двум координатам, она напоминала мишень для дротиков: последовательность концентрических кругов, рассеченных на клинья. Клинья имели обозначения, как на циферблате, но вместо цифр значились названия месяцев: июнь в положении «полдень», август в положении «1» и т. д. Каждое кольцо было отмечено числом: в самом маленьком — 100, в следующем — 200, во внешнем, самом большом, 300.

Заштрихованная часть диаграммы обозначала количество умерших в британских военных госпиталях (ежемесячно) с апреля 1853 г. по март 1854 г., во время Крымской войны . В июле светло-зеленая область (инфекционные заболевания) чуть вышла за 150. По мере похолодания счетчик смертей увеличивался, и зеленое пятно ползло вниз страницы, выходя далеко за пределы последнего кольца. Диаграмма свидетельствовала, что общее количество смертей от ран было меньше 50. Число умерших от болезней в том же месяце 1023.

Имя Флоренс Найтингейл ассоциируется с профессией медицинской сестры. Она — женщина с лампой в руке, заботливая сиделка, обходящая тяжело раненных среди ночи. Флоренс видела, насколько ужасны условия в госпиталях военного времени, и добивалась принятия более высоких стандартов лечения и ухода. Это была важная работа, заложившая основы современного сестринского дела , но ее статистический анализ масштабных проблем в сфере здравоохранения, пожалуй, не менее значим. Принципы, которые она сформулировала, разрабатывая инструменты сбора данных, и созданные ею методы анализа и подготовки данных знаменуют собой начало доказательной медицины .

Когда Найтингейл отправили в Турцию работать в военных госпиталях, подробности о невыносимых условиях в них уже попали в газеты. Болезни косили солдат быстрее вражеских пуль. Достижение Найтингейл заключалось в количественной оценке этой злободневной проблемы. Созданные ею схемы — в ее собственной терминологии .петушиные гребешки., в современном наименовании .полярные диаграммы. — производили огромное впечатление, что давало Найтингейл надежный фундамент для борьбы за изменения. В 1856 г. Она рассказала о своих тревогах королеве Виктории и принцу Альберту.

Британскому государственному секретарю по военным делам потребовалось меньше года с момента возвращения Найтингейл из Крыма, чтобы издать приказ о создании Статистического отделения Военно- медицинского управления.

Данные и визуализации Найтингейл позволили очень быстро прояснить все недостатки военных госпиталей; главным бичом оказалась антисанитария. Огласив этот диагноз, Найтингейл озвучила четкий набор стандартов, призванных улучшить условия для пациентов госпиталей. Некоторые рекомендации, например использование легко моющихся материалов для стен, полов и оборудования или кормление пациентов питательной пищей, нам кажутся очевидными. Однако и сегодня по таким параметрам, как освещенность и уровень шума, больницы далеки от идеала.

В своей книге .Как надо ухаживать за больными. (Notes on Nursing: What It Is and What It Is Not), самом известном наследии Найтингейл, она объяснила, что симптомы или страдания, обычно считающиеся неизбежными или присущими заболеванию, очень часто вовсе не являются симптомами болезни, а совершенно иным — нехваткой свежего воздуха, или света, или тепла, или тишины, или чистоты, или пунктуальности и внимания в обеспечении питанием. Например, предупреждение пролежней целиком и полностью зависит от медсестер. Перекладывание этого бремени с пациента на сиделку ознаменовало революционный сдвиг в отношении к уходу за больными.

Путем наблюдения и статистического анализа данных Найтингейл составила план подготовки сестер милосердия, впервые позволивший дать им должное обучение. Программа была ярко представлена в 1860 г. в новейшем учебном заведении — Школе сестринского дела Найтингейл при лондонской больнице Святого Фомы, созданной на частные пожертвования. Найтингейл нездоровилось, и она не смогла присутствовать на церемонии открытия.

Борясь за то, чтобы улучшить здоровье других, Найтингейл вынуждена была вести все более домашний образ жизни, пытаясь сохранить собственное. Несколько десятилетий она страдала от болезни, которую современные историки считают бруцеллезом. К этому времени она уже редко покидала свою комнату.

Из-за плохого самочувствия Флоренс Найтингейл пришлось оставить публичную деятельность, но работать она не перестала, наоборот, сосредоточилась на статистических исследованиях, позволявших достоверно определить нужды пациентов.

Чем полнее знания, тем эффективнее могли быть усилия Найтингейл. Она также вела активную переписку. К концу жизни Найтингейл писала письма по двенадцать часов в день, чтобы быть на связи со статистиками, подругами и участницами возглавляемых ею инициатив в Индии и Австралии. Если ее спрашивали, из какого материала нужно делать стены больницы, Найтингейл, прежде чем дать ответ, изучала тринадцать страниц тонкостей о гипсовом цементе. Поскольку переписка была для нее основным способом общения, Найтингейл мастерски овладела этим искусством и всегда оставалась на связи, неизменно внимательная и чуткая к своим адресатам.

Флоренс было очень неуютно из-за того, что она при жизни превратилась во всемирную знаменитость. В центре внимания, считала самая знаменитая медсестра в мире, должен быть пациент. Хотя она давно рассталась со своей лампой, та продолжала освещать ее путь.

---

Инге Леманн
1888–1993
Сейсмолог

В 1925 г., когда Инге Леманн начала изучать землетрясения, находясь в Стокгольме, это выглядело примерно так же, как если бы житель пустыни стал специалистом по дождевым лесам. Вдали от основных разломов и большинства мест сдвигов тектонических плит сейсмическая активность в Дании, да и вообще во всей Северной Европе, была очень слабой по сравнению с Японией или Калифорнией. Избранная Инге область знания слабо финансировалась; две мировые войны и Великая депрессия перенаправили деньги от науки на множество других целей. На этом шатком фундаменте «единственный датский сейсмолог» (как она себя называла) совершила крупное открытие. В 1936 г. благодаря мощным толчкам на другой стороне земного шара Леманн обнаружила внутреннее ядро Земли.

На тот момент открытие земного ядра (того, которое мы теперь называем внешним ядром) было еще довольно новым. Сейсмограф был изобретен в 1880 г., и новая технология позволила ученым на одной стороне земного шара регистрировать сейсмические волны, вызываемые землетрясением на другой стороне. Если бы внутренность Земли была однородной, то при землетрясении сейсмические волны распространялись бы в ее коре во всех направлениях, перемещаясь к поверхности равномерно, как пластины веера. Когда ученые стали изучать данные, полученные с помощью сейсмографа, они заметили, что волны, созданные одним событием, могут двигаться с разной скоростью или в неожиданных направлениях.

В 1914 г. немецкий геофизик Бено Гутенберг пришел к выводу, что неравномерности могут объясняться строением Земли, а точнее жидким центром размером примерно с Марс. Когда сейсмические волны доходят до жидкого центра, объяснял он, то отражаются, меняя направление, как свет, попавший на стекло.

Когда Леманн только начинала свой научный путь, она месяц училась у Гутенберга в немецком Дармштадте. «Он уделил мне очень много времени и оказал бесценную помощь», — вспоминала Инге. Этот визит был частью более длительной поездки, связанной с установкой сейсмических станций на территории Дании и подготовкой к запуску станций в Гренландии. Технология была еще очень новой, ее сослуживцы .никогда прежде не видели сейсмограф.

В 1928 г. Леманн назначили главой сейсмографического отдела Королевского датского геодезического института. Имелась лишь одна проблема: большую часть времени у нее не было ни подчиненных, ни кого-либо, кто помогал бы вести записи. Поэтому Инге часто приходилось доделывать работу по выходным. Она располагалась в своем саду в окружении коробок из-под овсянки, заполненных карточками с показаниями сейсмографов, и обрабатывала карточки, где регистрировалась интенсивность сейсмических волн по всему земному шару.

Местонахождение Леманн , как оказалось, помогло ее научным исследованиям. Датская сейсмографическая сеть, расположенная напротив тектонически активной зоны — Южно-Тихоокеанского региона, отлично ловила сейсмические волны мощных землетрясений по всей планете. Со временем Инге заметила в данных повторяющийся ритм, не согласующийся с теорией Гутенберга. Некоторые сейсмографы, которые должны были регистрировать волны, не замечали их, а в других местах фиксировался сигнал, поступающий под неожиданным углом.

К 1936 г. Леманн заработала себе репутацию ярой поборницы эмпирических исследований, поскольку не терпела безосновательных теорий. Инге подошла к решению задачи, отталкиваясь от надежных фактов — от того, что было зарегистрировано сейсмографами. Она убедилась, что неожиданные показания приборов не были искажениями. Ее скрупулезная работа выявила дополнительную структуру — внутреннее ядро в центре жидкого ядра, описанного Гутенбергом. Твердый .бильярдный шар. из металла диаметром 1220 км влиял и на скорость, и на траекторию сейсмических волн, проходивших сквозь него.

Леманн потребовалось много времени, чтобы добиться признания своей работы, но, когда это удалось, ее открытие покорило весь мир. «Вот как это устроено, — объясняла она коллеге из Нью- Йорка. — Просто делаешь свое дело — и ничего не происходит. Затем получаешь одну медаль — и все вокруг замечают это или думают, что тебя уважают за их медаль, и ты начинаешь получать еще больше медалей». У Инге появилась возможность уделить больше времени исследованиям и научным связям после ухода из Королевского датского геодезического института в 1953 г. (более регулярный характер приняли также альпинистские вылазки и лыжные походы, которыми она увлекалась). К началу второй фазы своей карьеры Инге Леманн стала одним из самых уважаемых сейсмологов мира.

Ее положение было более чем заслуженным и представляло собой большой шаг вперед по сравнению с временами, когда она начинала свои исследования (на тот момент самое обычное уважительное отношение не было общей нормой). Ребенком Леманн ходила в начальную школу, которой руководила тетя Нильса Бора (лауреата Нобелевской премии по физике 1922 г.) Важно, что учителя там относились ко всем учащимся одинаково. «Никакой разницы между интеллектом мальчиков и девочек не признавалось» — объясняла Леманн. — Это привело к ряду разочарований в дальнейшей жизни, когда мне пришлось осознать, что такое отношение не повсеместно”.

Во время своего так называемого заслуженного отдыха Леманн ездила по исследовательским центрам. Она всегда оставалась серьезной и стремилась быть независимой. Например, когда в 1952 г. Инге приняла приглашение провести несколько месяцев в Геологической обсерватории Ламонт в Палисейдсе (Нью- Йорк), то, по воспоминаниям коллег, настояла на том, чтобы всюду перемещаться пешком, хотя ее предлагали возить. (Леманн было на тот момент около шестидесяти пяти лет, и она не имела машины.) Молодой ученый обсерватории Ламонт, у которого был скутер Vespa и тайная миссия .усадить самого знаменитого сейсмолога в мире на заднее сиденье, предложил свои услуги. Сначала Инге отказалась, но, посмотрев, как он разъезжает туда-сюда с другими коллегами, решила, что у нее достаточно наблюдаемых данных, что-бы рискнуть.

В 1960-х гг. в сейсмологию наконец пришло финансирование. В годы холодной вой ны Соединенные Штаты хотели иметь возможность отслеживать подземные ядерные взрывы, поэтому модернизировали свою устаревшую систему. С новыми инструментами Леманн еще больше узнала о внутреннем строении Земли. Если она одобряла исследование другого ученого, ее имя немедленно внушало доверие к этому исследованию остальным. Даже когда Инге Леманн в силу возраста отошла от дел, сейсмические волны ее влияния распространялись по всему миру.

---

52 упрямые женщины: Ученые, которые изменили мир / Рэйчел Свейби ; Пер. с англ. — М. : Альпина нон-фикшн, 2023. — 304 с.

---

Читайте на сайте журнала главы из других книг:

«Полимат: История универсальных людей от Леонардо да Винчи до Сьюзен Сонтаг»: глава из книги Питера Бёрка
Архитектура или революция? Главы из книги «100 арт-манифестов: от футуристов до стакистов»
Танцевализация жизни: глава из книги Ирины Сироткиной «Свободный танец в России: История и философия»
«Памяти убитых Церквей»: глава из сборника эссе Марселя Пруста
«Предприятия Рембрандта. Мастерская и рынок»: глава из книги Светланы Алперс
Испанская живопись XV–XX веков: глава из альбома «Музей Гетти. Лос-Анджелес»
Свобода самовыражения: главы из книги Стефани Стрейн «Абстрактное искусство»
5 книг об искусстве: новинки этой осени