Искусство — в быт: Новый взгляд на советский многотиражный фарфор
Монография Искусство – в быт. Интерьерная пластика Ленинградского завода фарфоровых изделий. 1956-1966, вышедшая в издательстве «БуксМАрт», посвящена Ленинградскому заводу фарфоровых изделий и представляет собой исследование мелкой интерьерной пластики одного из молодых фарфоровых предприятий Ленинграда. При общем высоком интересе к советскому фарфору, к проблемам развития советской культуры и места художественной промышленности в формировании нового жизненного пространства, комплексного исследования, посвященного художественной продукции Ленинградского завода фарфоровых изделий и ее месту в советской художественной и повседневной культуре 1950-1960-х годов на сегодняшний день нет. Предлагаемая вниманию книга заполняет этот пробел.
В рубрике «Книжное воскресенье» журнал Точка ART публикует главу из монографии, открывающую читателям процесс слияния изящного искусства и пространства обыденного.
Интерес к советскому послевоенному многотиражному фарфору велик как никогда. Прежде включенный в пространство повседневности и лишенный таким образом права на полноценный искусствоведческий дискурс, сегодня он находится в центре внимания и переживает свой Ренессанс, становясь предметом коллекционирования, презентаций и научных исследований. Изучение биографий мастеров-фарфористов, истории отдельных производств, составление каталогов-резоне становятся уделом знатоков; построение сложных моделей развития идеи искусства в пространстве тривиальной повседневности — удел интеллектуалов, склонных к концептуализации феноменов культуры.
Предлагаемый труд не претендует ни на то, ни на другое. В центре внимания — изучение интерьерной скульптурной пластики малых форм ведущих мастеров Ленинградского завода фарфоровых изделий в условиях массового характера художественной промышленности СССР в 1950–1960 е годы. Не являясь ни каталогом, ни историческим исследованием, ни концептуальной картиной, это издание призвано представить важный фрагмент советской культуры, демонстрирующий слияние изящного искусства и пространства обыденного.
В 1961 году произошло значительное событие, продемонстрировавшее, что произведения прикладного искусства и художественной промышленности прочно вошли в жизнь советских граждан. В Москве, в Манеже, открылась выставка «Искусство — в быт», представившая изделия из керамики, фарфора, фаянса, стекла, а также предметы мебели.
Обзоры выставки, появившиеся практически во всех периодических изданиях (причем не только профильных), анализировали ее как крупное событие в жизни советского прикладного искусства, как «пролог к систематическим смотрам новых образцов изделий художественной промышленности». Более того, это было первое явление не отдельных произведений, а советского дизайна: на выставке было представлено двадцать семь образцов декора полностью обставленных отдельных комнат и двух квартир — двухкомнатной и трехкомнатной, где в ансамбле с мебелью, декоративными тканями и светильниками демонстрировались изделия декоративно-прикладного искусства3.
Затем передвижная выставка начала путешествие по регионам страны. Советские граждане знакомились с новинками: мебелью, промышленным искусством, советским дизайном. Взятые вместе, элементы среды предлагали советскому человеку концепцию организации жизненного пространства и нового дома. «Как украсить свой быт, как лучше обставить свое жилище, чтобы оно было удобным, красивым, простым?» — спрашивали авторы фильма о передвижной выставке в Иваново. Ответ виделся в организации жилья типового, но с нотами индивидуального вкуса владельцев.
Выставка «Искусство — в быт» стала своеобразной демонстрацией нового жизненного модуса, сформированного эстетикой «оттепели», — далекого от мещанского быта, перегруженного деталями и псевдокрасивыми элементами интерьера (здесь, отмечают авторы фильма, не встретишь “стада слоников на счастье, ковриков с уродливыми лебедями и русалками, витиеватых рамочек и полочек, тяжелых плюшевых портьер«5).
И тем не менее, стоит отдать должное пространству, наполненному мещанскими излишествами. Оно стало своеобразным «мостом» от предшествовавшего быта преимущественно крестьянской страны к новому быту горожан в первом-втором поколении, которые два десятилетия спустя создадут типично советское пространство дома, воспетое в его абсурдной ипостаси в фильме «Ирония судьбы, или С легким паром!».
Формулу «Искусство — в быт», вынесенную в качестве основного названия предлагаемой книги, можно рассматривать как универсальную концепцию роли и места произведений художественной промышленности в пространстве обыденного. Интерьер как среда обитания, наполненная частными подробностями (в конце 1950 х годов), или как пространство дизайнерских решений с декоративными акцентами (в начале 1960 х годов), должен был хотя бы декларативно отражать природу нового человека коммунистического общества, в жизненном пространстве которого «к могучим голосам произведений высокого искусства <…> подключаются бесчисленные голоса и подголоски предметов домашнего обихода».
Десятилетие «вокруг» выставки 1961 года (вторая половина 1950 х — первая половина 1960 х годов) стало временем смены художественных координат — от языка социалистического реализма к тому, что принято называть «современным стилем». Не удивительно, что предприятия художественной промышленности активно включились в этот процесс перехода — тематического, образного, пластического и, в конечном итоге, мировоззренческого.
Переход не мог случиться одномоментно, и рубеж 1950–1960 х годов стал временем сосуществования и одновременного развития двух концепций организации жизненной среды — тех самых слоников, тяжелых портьер, фарфоровых скульптур на комоде и летящих занавесок, низких журнальных столиков, новых пластических фарфоровых, фаянсовых, керамических и пластмассовых решений оригинального формотворчества, занявших свое место на полках легких стеллажей.
Произведения интерьерной фарфоровой пластики менялись, но на протяжении 1950–1960 х годов оставались значимым элементом дизайна квартиры. Если рассматривать интерьер как социальный феномен, связанный со становлением, развитием и функционированием разнообразных форм коллективной (общественной, культовой, гражданской, родовой, семейной) жизни, то нельзя не признать, что он отражает саму структуру жизни и специфику организации социального и индивидуального в доме и за его пределами. Интерьер является своеобразным «связующим звеном» трех основных уровней пространства повседневной культуры: тела, дома и публичного пространства. В раннесоветский период особое значение приобретало общественное пространство — рабочее (завод, фабрика и т. д.) или досуговое (клуб, дом культуры).
Пространство частно-семейное чаще реализовывалось в индивидуальных формах, включенных в границы коллективного бытия (от койки в общежитии до комнаты в коммунальной квартире). Тем сильнее было желание индивидуализировать это скромное пространство, отведенное человеку. На ранний послевоенный период приходится этап формирования сети предприятий художественной промышленности, ответственных за эстетизацию быта. Фотографии, представленные на страницах журналов «Советский Союз» и «Огонек», предлагали читателю интерьеры, отражающие специфику и условия жизни представителей разных социальных групп (академика или инженера, учителя или рабочего), но в целом построенные по единой логике и наполненные узнаваемыми деталями. В этих фотографиях вместе с динамикой реальной жизни также совершался переход от пространства, изобилующего портьерами, салфетками, подушечками, коврами и фарфоровыми статуэтками, к пространству, где фарфоровая композиция становилась акцентом, а не самой жизнью.
Пластика отражала и вкусы владельца, и круг его интересов, и эстетические предпочтения. Школьники и школьницы, пионеры и пионерки, лыжники и лыжницы, фигуристки, футболисты, каменщицы, сварщицы, асфальтоукладчицы, доярки и свинарки, играющие дети, персонажи сказок, звери и птицы были представлены во всем изобилии. Особое внимание уделялось деятелям науки и культуры: бюсты В. И. Ленина, М. В. Ломоносова, П. И. Чайковского или М. Горького также вполне могли украшать комнату. Юные балерины, танцующие испанки, исполнители из ансамбля «Березка», герои драмбалетов могли соседствовать с представителями народов мира и национальных республик Советского Союза.
Фарфор неизменно отзывался на «темы дня»: например, если в 1930— 1940 е годы были популярны белые медведи, то в конце 1950-х — начале 1960-х годов в связи с освоением Антарктиды на смену им приходят пингвины, которых отныне производят практически все предприятия фарфоровой промышленности. Статуэтки пингвинов в данном случае — это не столько жанр анималистики, сколько демонстрация успехов в освоении Антарктиды после того, как в 1955 году был утвержден проект Первой антарктической экспедиции, а в 1956 году открылась первая станция «Мирный». После триумфа освоения Южного полюса пингвины становятся частью повседневности благодаря мультфильмам, елочным игрушкам, карнавальным костюмам. Но пингвин, украшающий полку или комод, был не эпизодическим, а постоянным напоминанием об этом важнейшем направлении развития советской науки в освоении новых далеких земель. Таких примеров можно привести немало.
«Эстетическое воспитание — составная часть коммунистического воспитания. Наш народ (идеологический и материальный, то есть общий культурный уровень которого так поднялся) проявляет большой интерес к вопросам эстетики, стремясь определить, что же по-настоящему красиво, что надо принять и от чего отказаться»
Фарфор был хорошим и ценным подарком, поэтому часто преподносился на праздник, причем с дарственной надписью на вазочках, графинчиках, статуэтках, чайных парах: «Милочке от мамы. 8 марта 1954 г.», «В день рождения Андрюше от бабушки. 18 марта 1964 года», «Дорогой учительнице. 21.1.57 г. В день рождения. От учеников 24 гр.», «Татьяне в день защиты диплома от папы г. Л-д. 18.Х11.65 г.», «Тете Доре от Ильи», «Зиночке в день 8 Марта от Виктора». Подарок устанавливался так, чтобы надпись была видна, он становился элементом диалога, который вели предметы, владелец квартиры или комнаты, гости. Сегодня в процессе реставрации и предпродажной подготовки произведений фарфоровой пластики эти надписи часто удаляются, и предмет теряет свою важную часть, утрачивает контекст бытования, характеристику отношений между людьми, культуру дарения и последующего пребывания подарка с надписью в интерьере. Для 1950–1960 х годов гравировка с указанием имени дарителя, повода и даты преподнесения подарка была важнейшей составляющей повседневности, по ней можно изучать культуру так же, как по письмам и воспоминаниям.
Любительские фотографии также фиксировали интерьер типичный и индивидуализированный одновременно. В конце 1940 х — начале 1950 х годов именно на мелочи и детали ложилась основная нагрузка по формированию специфического интерьера. Рассматривая послевоенный интерьер как результат устройства жилья сообразно вкусам времени, представлениям об удобстве и красоте и реальным возможностям, необходимо особое внимание уделять предметам промышленного дизайна и произведениям самостоятельного художественного творчества, которые не только «держали» интерьер, индивидуализировали его, но и, парадоксальным образом, типизировали. В первую очередь это относится к советскому фарфору. Бытовая повседневная посуда, столовые и чайные сервизы, графины и кувшины, вазы и вазочки, пепельницы, основания для настольных ламп и ночных светильников, туалетные наборы и флакончики для духов, коробочки, шкатулки и, конечно, мелкая пластика — все было представлено в фарфоре. Сегодня по мелкой фарфоровой пластике можно изучать жизнь Советского Союза послевоенного времени, а по интенсивности ее использования как элемента украшения интерьера дать и некоторую характеристику обладателям этих вещиц.
Важен и еще один факт: несмотря на то что советским человеком фарфоровая пластика, в первую очередь, воспринималась как неотъемлемая часть нового предметно-материального мира, как изделие, способное оформить и дополнить комплексное решение квартиры, за ней закреплялись и функции эстетического воспитания. Многочисленные издания из серий «Дом и быт» неизменно обращали внимание читателей на необходимость избегать безвкусицы8. Авторы постоянно указывали на значение вещи как важной части интерьера и на ее эстетический потенциал: «Покупая что попало, дескать, „не в мелочах счастье“, человек приносит домой бездарную стряпню каких-то безответственных артелей, и она оживает, чтобы мстить за свою неполноценность». Предложить образцы художественной продукции, не просто украшающей интерьер, но и формирующей вкус советских граждан, должны были предприятия фарфоровой промышленности, среди которых важное место занял Ленинградский завод фарфоровых изделий.
История предприятия началась в 1947 году, когда в результате слияния двух артелей («Минерал» и «Кооптруд») образовалось новое предприятие — «Электротехприбор». В 1952 году после ряда организационных преобразований начал работу Опытный завод «Фарфор» при Государственном исследовательском керамическом институте.
С 1956 по 1966 год предприятие носило название «Ленинградский завод фарфоровых изделий» ГУМП Ленгорисполкома. Именно в этот период завод активно занимался выпуском тиражного массового фарфора, ставшего важной частью интерьера советских квартир. В 1970–1980 е годы ЛЗФИ переключился на выпуск иной продукции — расписных самоваров и чайников, сервизов, керамических декоративных кухонных досок. Однако сегодня Санкт-Петербургский фарфоровый завод вновь предлагает приобрести произведения фарфоровой пластики, созданные мастерами предприятия в 1950–1960 е годы.
Ассортимент предприятия долгие годы рассматривался специалистами декоративно-прикладного искусства как неоригинальный, лишенный собственной художественной ориентации и признаков авторского творческого поиска. Однако сегодня произведения Ленинградского завода фарфоровых изделий включаются в крупные экспозиционно-выставочные проекты ведущих художественных и исторических музеев России, и кажется уже небесспорной мысль о вторичности художественных решений мастеров предприятия. Напротив — многое говорит о возможности рассматривать произведения завода в контексте творческого поиска новых форм, тем и сюжетов. В условиях массового характера декоративно-прикладного искусства, спровоцировавшего схожие стилистические и сюжетные решения фарфоровой интерьерной пластики, в творчестве мастеров ЛЗФИ, безусловно, прослеживается реализация общих сюжетных, композиционных и колористических приемов построения пластики малых форм 1950–1960 х годов, но и поиск авторских решений общих художественных задач также присутствует. Тезис же о значительной роли мастеров предприятия в процессах формирования пространства интерьера советского человека и его жизненной среды и вовсе кажется очевидным. Более того — художественные решения, предложенные мастерами предприятия в начале 1960 х годов, вновь актуальны сегодня в промышленном дизайне, и винтажные вещи вступают в диалог с предложениями лидеров на рынке массового интерьера.
Ценность произведений ЛЗФИ повышается и в связи с активизацией процессов целенаправленного коллекционирования образцов фарфорового искусства, в том числе изделий конвейерного производства. Наметившаяся тенденция к переоценке эстетической значимости многотиражной интерьерной пластики приводит к восприятию образцов массового производства, не только как артефактов, элементов материальной культуры, но и как свидетелей художественных, социокультурных и исторических изменений, затронувших все области декоративно-прикладного искусства.
Устойчивое возрастание интереса к скульптурной пластике 1950–1960 х годов в целом и ЛЗФИ в частности неизбежно приводит к попытке систематизировать имеющийся материал и представить обобщенную картину места и роли интерьерного фарфора в пространстве искусства и повседневной культуры. Перечисленных обстоятельств достаточно для того, чтобы предложенной книгой расширить представление о наследии предприятия, сыгравшего значительную роль в истории декоративно-прикладного промышленного искусства Ленинграда.
Искусство — в быт. Интерьерная пластика Ленинградского завода фарфоровых изделий. 1956-1966. — Сапанжа О., Иванова Е., Баландина Н.. — М.: БуксМАрт, 2021. — 192 с.: ил.
Купить книгу по выгодной цене Купить в ЛабиринтеТакже читайте на нашем сайте главы из других книжных новинок издательства:
«Владимир Беклемишев. Скульптор и педагог»: глава из книги Натальи Логдачевой
«Историческое оружие в музейных и частных собраниях»: глава из книги
Амедео Модильяни в воспоминаниях дочери и современников: отрывок из книги
Московский Кремль в XVIII столетии. Древние святыни и исторические памятники — главы из книги
«Пикассо в окружении друзей»: глава из книги Фернанды Оливье
Истории о знаменитых художниках ХХ века для детей и взрослых в книге Ольги Холмогоровой «Великолепная семерка»
