«Историческое оружие в музейных и частных собраниях»: глава из книги
В издательстве «БуксМАрт» вышел второй том сборника «Историческое оружие в музейных и частных собраниях». Это не простая попытка реконструировать историю войн, а впечатляющая демонстрация искусства военного дела всех времен и народов. Это искусство выходит за рамки оружия холодного и огнестрельного, здесь есть место защите и униформе, почетному собирательству и великолепным эмалям и гравировкам. Большой коллектив ученых и личные интересы каждого из них делают издание по-настоящему многогранным.
В рубрике «Книжное воскресенье» журнал об искусстве Точка ART публикует главу, посвященную зерцалам — доспехам, которые носили русские и восточные воины XVII века
С.П. Орленко ЗЕРЦАЛА ПОЛНЫЕ РУССКОЙ РАБОТЫ
В отечественном оружиеведении последних лет заметным событием стала публикация работы Олега Владимировича Шиндлера «Классификация русских корпусных доспехов XVI века». Сейчас к этому исследованию так или иначе обращаются многие авторы, занимающиеся изучением русского доспеха. Без сомнения, автором была проделана большая работа, результаты которой, в общем и целом, можно оценивать положительно. Вместе с тем, нельзя не отметить, что О.В. Шиндлер использовал в основном изданные источники, литературу, опубликованные или выложенные в Сеть изображения доспехов. Поскольку автор постоянно проживает и работает за границей, его возможности по работе с архивными документами и вещественными памятниками, хранящимися в собраниях российских музеев, ограниченны. Следствием этого стал ряд неточностей и ошибок. Некоторые положения автора нуждаются в более или менее серьезной корректировке, некоторые представляются спорными.
Русские зерцала О.В. Шиндлер предлагает разделить на два вида: состоящие из четырех пластин — «личные» и более сложные, состоящие из большего количества пластин — «полные». Сам принцип классификации не вызывает возражения, однако выбор термина для названия типа зерцал из четырех пластин представляется крайне неудачным. Вероятней всего, он был неосмотрительно позаимствован из опубликованной описи Оружейной палаты конца XIX века. В Переписной книге государевой оружейной казны 1687 года зафиксировано наличие более шестидесяти зерцал из четырех досок, но лишь часть из них определены как «личные». К «личным» не относились вороненые или окрашенные зерцала, а также выполненные из булатной или дамасской стали. Действуя методом исключения, мы приходим к тому, что «личными» называли предметы доспеха из обычной стали с гладкой металлической поверхностью естественного цвета. «Личной» доспех мог быть полностью гладким или иметь декор — разного рода «каймы», «клейма», «мишени», орнаментальные элементы или изображения (например, геральдические, такие как двуглавые орлы на зерцалах). При этом основным фоном для любого декора у «личного» доспеха была гладкая металлическая поверхность естественного цвета.
Разумеется, «личными» могли быть не только зерцала. Как «личные» записана значительная часть хранившихся в Оружейной палате лат и «киризов» кирас. К «не личным» относились вороненые, просинённые, малеванные, крашеные, мерекляные, а также сплошь украшенные резьбой. Упоминаются также «личные» шишаки. Описание тарча — единственного в государевой оружейной казне экзотического предмета подобного рода — замечательно еще и сочетанием «личной» и вороненой частей: «Тарч стальной, личной, с левою рукою. Рука воронена с шпагою…» Таким образом, очевидно, что исторический термин «личной» относится не к какой-либо разновидности защитного вооружения, а характеризует специфику внешнего вида доспехов разных видов. Представляется более уместным использовать для определения зерцального доспеха из четырех пластин исторический термин «четверные», который употреблялся в текущей документации Оружейного приказа XVII века.
По сведениям О.В. Шиндлера, всего сохранилось девять полных русских зерцальных доспехов. Один в Королевской Оружейной палате в Стокгольме (Livrustkammaren), два в собрании Шереметева (Государственный Эрмитаж) и шесть в собрании Московской Оружейной палаты (Музеи Московского Кремля). Полные русские зерцала можно разделить на два типа: кольчатопластинчатые и пластинчатые («дощатые»).
В различных музеях России и мира хранится и экспонируется значительное количество восточных — османских или мамлюкских — зерцальных доспехов XV–XVII веков. Версию о происхождении русских полных зерцал от восточного зерцального доспеха можно рассматривать как достаточно правдоподобную. При этом следует отметить, что с высокой степенью вероятности это справедливо отнести лишь к русскому кольчато-пластинчатому зерцальному доспеху. С русскими полными пластинчатыми (дощатыми) зерцалами ситуация куда менее очевидна. Самым ранним русским полным зерцальным доспехом следует считать кольчато-пластинчатые зерцала, хранящиеся в Стокгольме. В шведских инвентарях этот предмет значится как трофей Ливонской войны, взятый шведами в битве у замка Лоде в 1573 году. Битва при Лоде (территория современной Эстонии) состоялась 23 января 1573 года и завершилась поражением русских войск. В бою погиб один из русских воевод боярин князь Иван Андреевич Шуйский, а командовавший войском князь Иван Федорович Мстиславский был ранен. Шведы захватили русский обоз с богатой добычей. Близкое «родство» с восточным доспехом видно как в конструкции, так и в декоре этих зерцал. Среди специалистов нет единства в оценке, являются ли элементы декора искаженным воспроизведением арабоязычной надписи или абсолютно нечитаемой имитацией10. Аналогичные элементы декора имеет хранящийся в Стокгольме «шлем Ивана Грозного», а также пара бутурлыков из собрания Оружейной палаты.
Полные пластинчатые зерцала, как следует из надписи на доспехе, были выполнены в 1616 году русским бронным мастером Дмитрием Коноваловым и украшены «немчином» Андреем Тирманом при кравчем Михаиле Михайловиче Салтыкове, заведовавшем Оружейной палатой. Доспех состоит из 36 пластин, большая часть которых украшена ступенчато расположенными продолговатыми долами-«ложками», через одну гладкими и орнаментированными. Мы вправе говорить о том, что традиция подобного декора парадного доспеха восходит к работе русских придворных оружейников ХVI столетия. В Королевской Оружейной палате в Стокгольме хранится великолепный русский шелом XVI века. Нижняя часть корпуса шлема украшена двумя рядами вертикальных долов-«ложек», ориентированных диагонально по отношению друг к другу и через одну гладких и заполненных плотным растительным орнаментом. Представляется весьма вероятным, что этот шелом, как и известный «шлем Ивана Грозного», был вывезен поляками из Москвы в Смутное время, а в 1656 году захвачен шведами в Варшаве. Возможно, этот тип декора имеет восточное происхождение. Определенное сходство оформления пластин зерцал 1616 года и шлема из Стокгольма можно усмотреть с более простым «ложчатым» декором иранского шлема, предположительно XV века, из собрания Метрополитен-музея в Нью-Йорке. Тулью шлема опоясывает один ряд вертикальных долов-«ложек», через одну гладких и с сохранившимися следами насечки золотом.
Пластины «дощатых» зерцал соединены ремнями, закрепленными на доспехе с помощью гвоздей (заклепок). Здесь мы вынуждены полагаться на сведения, приведенные в описи конца XIX века, и акварель Ф.Г. Солнцева, опубликованную впоследствии в «Древностях Российского государства». Вид верхней (ошейной) пластины передней части, по мнению И.А. Комарова, может свидетельствовать о некотором влиянии западноевропейского доспеха. Орнамент на ложках зерцал 1616 года выполнен в технике травления и золочения. Согласно надписи на центральной пластине наспинника, эта работа была проделана мастером западноевропейского происхождения Андреем Тирманом. Доспех был презентован царю Михаилу Федоровичу 9 октября в селе Братошине при возвращении государя из Троицкого похода (согласно дворцовым разрядам, в Троице-Сергиевом монастыре царь Михаил Федорович находился в конце сентября). В записи о поднесении доспеха помимо Андрея Тирмана упомянуты имена еще двух «зерцальщиков» — Поспела Леонтьева и Алексея (Олексея) Иванова.
Примечательно, что «немчин» Андрей и Поспел получили в награду по отрезу шелковой ткани ценой по пять рублей, а Алексей — четыре аршина сукна ценою немногим более двух рублей. Имя мастера Дмитрия Коновалова, присутствовавшее в надписи на зерцалах, в документе не упоминается. После 1616 года на протяжении более сорока лет не выявлено никаких упоминаний о создании в Оружейной палате доспехов такого типа. В царствование Алексея Михайловича доспех работы Коновалова—Тирмана упоминается в документах как «зерцала наводные большие», «зерцала старые большие», «зерцала железные золоченые старые». Одной из последних, а возможно и последней, работ «первого мастера» Оружейной палаты Никиты Давыдова стал зерцальный доспех, который он создал для царя Алексея Михайловича. Точное время начала работ над полными зерцалами, к сожалению, неизвестно, но произошло это не позднее весны 1661 года, а возможно и существенно ранее. Запись о выдаче Никите Давыдову денег за приобретение кузнечных мехов «к зерцальному делу» датирована 20 июля 1660 года.
Дело продвигалось очень медленно. Завершить этот труд Никите Давыдову удалось только в 1663 году. Возможно, помощь в работе мастеру оказывал его ученик «немчин» Борис Крыгор. Доспех состоит из 34 пластин, декорированных (кроме ожерелья) «косыми долами». Гладкие участки пластин декорированы изображениями фантастических птиц и зверей. По мнению бывшего хранителя коллекции доспеха Музеев Московского Кремля И.А. Комарова, дизайнерское решение зерцал Никиты Давыдова глубоко оригинально. Согласиться с этой оценкой можно лишь отчасти. Декоративное оформление доспеха рельефными «косыми долами» — выпуклыми или вогнутыми «шевронами» — практиковалось персидскими оружейниками с глубокой древности. В коллекции Насера Халили (Nasser D. Khalili) находится декорированный косыми долами иранский шлем VII–VIII веков. Традиция украшения доспеха подобным образом была необычайно устойчива и прослеживается в персидском и индийском доспехе до конца XVIII века.
Версию о происхождении русских полных зерцал от восточного зерцального доспеха можно рассматривать как достаточно правдоподобную. При этом следует отметить, что с высокой степенью вероятности это справедливо отнести лишь к русскому кольчато-пластинчатому зерцальному доспеху.
Помимо зерцал Никиты Давыдова в Оружейной палате XVII столетия был создан ряд предметов доспеха, декорированного подобным образом. В частности, предположительно в качестве комплектных к зерцалам Н. Давыдова мастером Григорием Вяткиным была выполнена пара бутурлыков аналогичного декора. В росписи пасхального подноса 12 апреля 1667 года значится: «Ивана Килтыкова зерцала полные, насечены золотом местами. На передней цке [доске. — С.О.] орел, на задней цке насечены травы местами». Несмотря на лаконичность описания, представляется возможным точно идентифицировать этот доспех. В зале русского оружия в витрине № 28 показан знатный всадник («воевода») в парадном вооружении, облаченный поверх кольчуги в «полные зерцала». Передняя часть доспеха состоит из пятнадцати пластин, задняя — из семнадцати. Две передние и три задние доски украшены золотой и серебряной насечкой. Рельефная мишень в центре в виде восьмилучевой звезды на центральной нагрудной пластине доспеха несет насеченное золотом изображение двуглавого орла. Вокруг звезды расположено восемь круглых орнаментальных розеток. В центре верхней передней пластины расположен крупный декоративный элемент в виде сердца, изнутри заполненный насеченным золотом растительным орнаментом, вверх и в стороны от «сердца» расходятся две изогнутые гирлянды — «косицы».
Заполненные плотным растительным орнаментом «каймы», фигурные «клейма» и «откоски», круглые орнаментальные розетки украшают центральную и две верхние задние доски зерцал. В росписи пасхального подноса 1667 года Иван Килтыкеев обозначен единственным автором зерцал. Действительно ли он сам ковал броневые пластины доспеха, нам неизвестно. В практике деятельности Оружейной палаты второй половины XVII столетия встречаются самые разные варианты. Иногда белорусские «навотчики» украшали доспех «своего дела», в других случаях «наводили золотом и серебром» предметы, сработанные другими мастерами. Следует отметить, что современный вид зерцального доспеха «Иванова дела Кил тыкеева» существенно отличается от того, как он выглядел на момент поднесения его царю Алексею Михайловичу в 1667 году. В Переписной книге 1687 года он фигурирует как «Зерцала вороненые дощатые…».
Золотая и серебряная насечка должна была выглядеть очень эффектно на глянцево-черных, покрытых воронением пластинах. Известно, что еще в 1808 году воронение на зерцалах присутствовало. Вероятно, оно было утрачено после 1812 года, когда в тяжелых условиях эвакуации многие вещи Оружейной палаты сильно пострадали от ржавчины и впоследствии были подвергнуты жесткой абразивной чистке. В музейной описи 1884 года доспех записан как «Зерцала русския XVI века», без воронения, поржавевшие, со стертым местами золотым наводом. Примечательно, что в Переписной книге 1687 года имя автора полных зерцал 1667 года не упомянуто, несмотря на то что на момент составления документа Иван Килтыкеев был жив и продолжал свою службу в Оружейной палате до начала XVIII века. В собрании Музеев Московского Кремля хранится кольчато-пластинчатый полный зерцальный доспех. Нагрудная часть зерцал состоит из двадцати четырех пластин, наспинная — из девятнадцати. Точной атрибуции данный предмет не имеет. Мы вправе предполагать, что зерцала были созданы в Оружейной палате во второй половине XVII столетия. По своему дизайну доспех выраженно ориентирован на зерцала Никиты Давыдова. Пластины доспеха проработаны косыми долами, однако работа выполнена значительно менее тщательно и искусно. На центральной пластине присутствует явное нарушение правильности декора: «утыкание» долов неполной длины друг в друга.
Подобная ошибка могла быть допущена при недостаточном внимании к планированию и разметке орнамента. Обращает на себя внимание, что некоторые симметрично расположенные и равные по размеру пластины зерцал имеют разное количество долов разной ширины. В документах Оружейного приказа сохранилось указание, которое получил на 1668 год бывший ученик Никиты Давыдова Борис Крыгор: «Делать зерцала большие против Микитина зерцал Давыдова иным обрасцом». Очевидно, администрация Оружейной палаты на тот момент высоко оценивала уровень подготовки Бориса Крыгора и возлагала на него большие надежды. Однако к Пасхе 1668 года Крыгор зерцал не сделал, а «зделал на две пушки винтованные железныя прорезныя клейма, и по всякие приказные и верховые мелкие дела делал». Теперь уже на 1669 год Борису было велено: «Делать зерцала лутчие, против Микитиных зерцал Давыдова». Вместе с Борисом должен был работать иноземец наводчик Иван Килтыкеев. Документов о том, что Б. Крыгор выполнил какие-либо полные зерцала или хотя бы приступил к работе над ними, пока не выявлено. В документах 1669 года сохранилась копия «производственного плана» Оружейной палаты: «177-го июля 13 день по приказу боярина и оружничего Богдана Матвеевича Хитрово и по розметному списку Григорию Вяткину велено делать зерцала против государевых Больших зерцал и навести на них золотом печати государственныя. А у тово дела велено с ним Григорьем быти сыну ево Афонасью, да ученику ево Игнашке Прохорову».
Речь здесь идет о подготовке «подносных дел» к пасхальной презентации 1670 года. Позднее группа мастеров была расширена: «Григорий Вяткин, Василий Титов, Афонасей Вяткин, Ермолай Федоров, Игнат Прохоров. Делать зерцала вновь». В той же росписи у имени наводного дела мастера Ивана Килтыкеева помечено «он же у наводу зерцального дела з Григорием Вяткиным». Конструктивно большие государевы зерцала 1616 года и созданные под руководством Г. Вяткина очень близки, почти идентичны, но количество пластин, из которых состоит доспех 1670 года, несколько больше: 40 против 36-ти. Декор больших государевых зерцал и доспеха, над которым работал Григорий Вяткин с сыном и «с товарыщи», также очень схожи. В обоих случаях использован прием украшения пластин доспеха небольшими продолговатыми долами-ложками, диагонально ориентированными по отношению друг к другу, ступенчато через ряд гладких и орнаментированных.
В отличие от восточных, у всех русских полных зерцал присутствуют защитные элементы, расположенные ниже центральной пластины. Иногда это кольчужное плетение, в других случаях — броневые пластины, а иногда и то и другое.
Следует отметить, что долики на досках зерцал 1616 и 1670 годов украшены золотом с применением различных техник работы с металлом. В отличие от мастера «немца» Андрея Тирмана, использовавшего травление и золочение, Григорий Вяткин декорировал доспех в более близкой ему и традиционной для России технике насечки золотом. По мнению Н.В. Гордеева, по отношению к предшественникам Г. Вяткин выполнил работу «с еще большей тщательностью и мастерством». Вслед за описью конца XIX века Шиндлер относит к русским зерцалам еще один доспех из собрания Оружейной палаты (Ор-37/1-2). В настоящее время он экспонируется в зале № 4 в витрине № 27. Доспех состоит всего из 16 пластин (отсутствуют наплечные). Конструктивных отличий от османских зерцал не имеет, какой-либо декор, за исключением выступов на центральных нагрудной и наспинной пластинах, отсутствует. Источник поступления этого доспеха в Оружейную палату неизвестен. Первое упоминание об этих зерцалах в документах Оружейной палаты относится к началу XIX века. Никаких оснований причислять эти зерцала к русским не усматривается. Если мы попытаемся найти некий признак, отличающий любые русские полные зерцала, независимо от типа, от восточных, мы его обнаружим. В отличие от восточных, у всех русских полных зерцал присутствуют защитные элементы, расположенные ниже центральной пластины. Иногда это кольчужное плетение, в других случаях — броневые пластины, а иногда и то и другое. К числу русских полных зерцал О.В. Шиндлер относит два доспеха из собрания оружия графа С.Д. Шереметева, ныне хранящиеся в Государственном Эрмитаже.
Описания этих доспехов и фотография одного из них были опубликованы Э. Ленцем. Глядя на изображение зерцал, опубликованных под № 88, мы видим одну центральную пластину (круг) с характерным для османских зерцал декором, а также ряд защитных элементов, расположенных выше, ниже и по сторонам от нее. От задней части доспеха присутствует только оплечье с наплечниками. Большая часть защитных элементов соединена ремнями. Крайне необычно смотрятся на нижней части доспеха расположенные по сторонам от центрального щитка треугольные пластины. На всех известных полных зерцалах пластины такой формы являются деталями верхней части нагрудника или наспинника и обращены в сторону плеч воина. Что же касается зерцал, описание которых опубликовано под № 89, то они представляют собой центральную пластину с восточным декором, боковые части и нижний (по мнению Э. Ленца) щиток, соединенные друг с другом ремнями. Следует отметить, что центральная пластина заметно отличается от остальных частей по цвету металла. Крайне необычно и нехарактерно для аутентичных зерцал наличие у боковых и нижней пластин профилированного края. По моему мнению, оба эти доспеха из собрания С.Д. Шереметева представляют собой части османских зерцал с произвольно переставленными элементами и существенными поздними добавлениями. Не исключено, что основу обоих доспехов составляют части одних восточных зерцал. Таким образом, к русским полным зерцалам мы с уверенностью можем отнести только шесть доспехов: один из Королевской Оружейной палаты в Стокгольме и пять из собрания Музеев Московского Кремля.
Два кольчатопластинчатых: доспех из Стокгольма и одни зерцала из Музеев Московского Кремля. Еще четверо полных зерцал из собрания Московской Оружейной палаты относятся к дощатым. Сравнивая полные зерцала османского типа с полными русскими дощатыми зерцалами, следует отметить, что они значительно различаются по своей конструкции. Русский доспех существенно сложнее и состоит из большего количества пластин. Если у османских зерцал число броневых пластин не превышает двух десятков, то у русских дощатых — оно более тридцати, а у зерцал Г. Вяткина доходит до сорока. Русские дощатые зерцала имеют иной способ крепления пластин — исключительно на ремнях и заклепках. Защитные элементы русских дощатых зерцал, в отличие от восточных, имеют иное взаимное расположение — практически все пластины с частичным перекрытием. В отличие от османских, у русских полных зерцал, в том числе и дощатых, присутствуют защитные элементы, расположенные ниже центральной пластины. Сведениями о наличии тканевых подкладок у восточных зерцал мы не располагаем.
Все русские полные дощатые зерцала имеют (или имели) подкладку. Причем у лучших зерцал подкладка представляла собой достаточно сложную конструкцию. Непосредственно к металлу изнутри прилегало сукно, внешний слой выполнялся из красного атласа. Между слоями ткани помещалась набивка из «бумаги хлопчатой» — ваты. Подкладка зерцал простегана «в шахмат» — диагональную клетку. Представляется, что уровень конструктивной оригинальности достаточно высок, чтобы русские полные дощатые зерцала можно было бы позиционировать как самобытный тип национального тяжелого доспеха. Однако следует принимать во внимание ряд обстоятельств. Как указывалось выше, число полных дощатых зерцал очень невелико — всего четыре единицы. Все они были созданы в Оружейной палате в царствования Михаила Федоровича и Алексея Михайловича Романовых. По каждому из этих доспехов мы обладаем достаточно полной информацией об авторах и времени их создания. Практически во всех случаях нам точно или предположительно известно о времени и месте их презентации русским государям. Документальных или вещественных источников, указывающих, что полные дощатые зерцала создавались в России вне стен придворной оружейной мастерской, а также что их заказчиком и владельцем был кто-либо помимо русских царей, не выявлено. Таким образом, мы приходим к выводу, что полные дощатые зерцала — эксклюзивный тип парадного царского доспеха, задуманный и создаваемый в Оружейной палате XVII столетия. Информацией о том, что в близкий хронологический период где-либо еще бытовал доспех аналогичной конструкции, мы не обладаем.
С большой долей гипотетичности, как предполагаемых авторов конструкции дощатых полных зерцал можно рассматривать мастеров Дмитрия Коновалова, Андрея Тирмана, чьи имена обозначены на самом раннем доспехе этого типа. Никакой уверенности в правильности данной версии быть не может. Однако каких-либо иных кандидатур на эту роль имеющийся источниковый материал выдвинуть не позволяет. Следует отметить одно обстоятельство — зерцала 1670 года не уступают доспеху 1616 года ни по сложности, ни по декоративности. В Переписной книге царской оружейной казны и те и другие зерцала оценены одинаково в 1500 рублей. Нам неизвестно, какое положение в придворной оружейной мастерской царя Михаила Федоровича занимали Д. Коновалов и А. Тирман, зато мы знаем, что Григорий Вяткин, руководивший работами по созданию зерцал 1670 года, занимал высшее место в мастерской иерархии, пользовался благосклонностью оружничего, был лично известен государю. Тем не менее, ни его имени, ни имен других мастеров, трудившихся над зерцалами 1670 года, на доспехе нет. Возможно это означало, что роль Д. Коновалова и А. Тирмана в создании зерцал 1616 года была более важной и значительной, нежели та, которую играли Григорий Вяткин «с товарыщи» при работе над зерцалами 1670 года. Сведений о бытовании русских полных зерцал сохранилось немного.
Зерцала 1616 года использовались во время военных походов царя Алексея Михайловича. В росписи походной оружейной казны, что была в Смоленске, присутствует трудноопределимое «зерцало наводное з золотом». Однако в другой росписи упомянуты «зерцала наводные Большие» с пометкой «под Ригою были». Анонимный польский автор, наблюдавший за церемонией выступления русского войска в Смоленский поход 1654 года, писал: «Царь [ехал. — С.О.] в богатой броне, сверх которой была у него короткая одежда, украшенная золотыми позументами, на груди открытая, чтобы можно было видеть броню». Вероятно, речь шла о парадном налатнике, надеваемом поверх доспеха. В собрании Музеев Московского Кремля сохранился один царский налатник времени царя Михаила Федоровича. С высокой долей вероятности «Большие зерцала» — самые парадные и дорогие доспехи в царской оружейной казне — использовались при выезде государя на смотры войска. Косвенным указанием на это могут служить документы о поновлении самого доспеха, ремонте и замене подкладки и тканевых деталей доспеха накануне смотров. В апреле 1664 года государь пожаловал ствольного мастера Василия Титова «за иво работу, что он воорудил Большие зерцала и золотил, дать государева жалованья три рубли денег, два ведра вина безденежно». Для хранения государевых зерцал, бахтерца и калантаря в 1667 году было заказано пять желтых сафьяновых чемоданов с красной суконной подкладкой. Согласно Переписной книге 1687 года, зерцала 1616, 1663 и 1670 годов хранились в красных суконных чехлах — «нагалище» и «чюшках».
Историческое оружие в музейных и частных собраниях. Книга 2. — сост. В.Р. Новоселов. — М.: БуксМАрт, 2020. — 520 с.: ил.
Купить книгу можно здесь.
Главы из других книжных новинок читайте в разделе КНИГИ
