«Ночные дневники», автор и режиссер Ян Фабр, исполнитель Лино Музелла. Спектакль показан в рамках международного фестиваля моноспектаклей SOLO.

Недавно в Москве закончился двенадцатый международный фестиваль моноспектаклей SOLO. Среди десяти названий все театральное сообщество, конечно же, выделило спектакль Яна Фабра, чье творчество так обожает публика либеральных и радикальных взглядов. Склоняющиеся же к более консервативным типам сценического и не только искусства постоянно негодуют по поводу эпатажа и физической вычурности его постановок. Но и те, и другие посчитали своим долгом попасть на невероятно короткий (по сравнению с «Горой Олимп» один час — вообще ничто) опус. Наверное, поэтому зрители решили компенсировать столь небольшой по времени спектакль длительным обсуждением, тем более из служебного помещения ТЦ на Страстном вышел и сам маэстро.

Шестидесятилетний режиссер, давно снискавший мировую славу, представил в Москве спектакль-читку собственных дневников, которые он ведет с 1978 года. В этих записках гения или сумасшедшего (кому как нравится) предсказуемо мало эмпиризма и много импрессионизма. В них хранится то, что, по признанию самого Фабра, он бы никогда не высказал вслух. Однако, на противоречии себе (или заигрывая со зрителем и делая его мнимым участником таинства внутренних переживаний столь притягательного персонажа — себя самого) Фабр выносит схлестывающиеся воедино и растекающиеся на множество мелких ручейков потоки своего сознания. Он по-прежнему проводит сравнительное исследование человека и ангела. Как ни удивительно, его мировосприятие напоминает романтиков: есть человек, который всегда виноват, всегда совершает ошибки и всегда уродует свою жизнь. И есть ангел — чистый, невинный, «правильный». Человек должен стремиться к ангелу, но, естественно, никогда не достигнет идеала. Что это, если не романтическое двоемирие?

К дневнику есть особый шифр, позволяющий отличить правду от приятного обмана. Так, написанному синей ручкой можно верить, написанному красной — нет. Хотя упоительная история о репетиции с прекрасными актрисами, в процессе работы становившимися еще более сексуальными, записана как правдивая только потому, что под рукой не было чернил красного цвета…

Режиссер, драматург, хореограф, художник и «кто только не» предоставил озвучивать свои записи итальянскому актеру Лино Музелле. На обсуждении после спектакля стало понятно, что англоговорящему Фабру и италоговорящему Музелле трудновато приходилось в вербальной коммуникации. Они прибегали к изъяснению жестами, переходом на фламандский язык: Лино слышал ритм, темп, интонацию и воспроизводил ее именно так, как хотел режиссер.

Зная о 24-часовом перформансе Фабра, его скандальной выставке два года назад в Эрмитаже (когда среди традиционных экспонатов самого посещаемого музея Петербурга были расставлены фигурки из панцирей насекомых и перьев птиц, рисунки ручкой bic и золотые автопортреты Фабра) других не менее радикальных проектах, трудно себе представить настолько спокойное действие. Лино Музелла просто читает текст по распечатанным листам, чем бессознательно отсылает к привезенной в прошлом году на «Территорию» постановке «Лекции о ничто» Роберта Уилсона. Тексты абсолютно несравнимы между собой и несут в себе никак не связанную друг с другом семантику. Но способ подачи материала — читка за столом — аналогичен. Только здесь мысли Фабра транслируются через другого.

[Not a valid template]

Лино постоянно курит, словно переживая за производимый его словами эффект, боясь нарушить хрустальную оболочку излитой мастером (то есть Фабром) души. Иногда он подключает зал, заставляя его петь странный мотив «цам-бараба-ца-ца». Иногда на экране появляется черно-белый Антверпен, где была написана бóльшая часть дневников. Иногда в монолог врывается хрипящий «My way» Синатры. В какой-то момент на сцене появляется маленькая кукла-марионетка, чье лицо — опять автопортрет самого Фабра. Эта фигурка покуривает сигарету в такт Лино и исчезает так же незаметно, как и появилась.

Словом, небольшие вкрапления минимального разнообразия визуального ряда вяло отвлекают от притягательных текстов, собранных из «Ночных дневников» (изданных в России почему-то не полностью), «Я — ошибка» и фрагментов спектаклей. В остальное время актер сидит за стеклянным столиком — таким же, как у Фабра дома. Остаётся открытым лишь вопрос о назначении полутора тонн соли, накануне ночью героически рассыпанной монтировщиками. Лино безучастно восседает на белом слое пищевого продукта и лишь однажды просыпает на себя горсточку. Или на этот раз Фабр решил поставить в тупик не зрителя, а невидимых работников сцены?

Все завершается записью перформанса 1987 года, где молодой Фабр спускает на воду в том же Антверпене разрезанную на куски фразу «Эх, какое приятное безумие». Видимо, этим оправдывается и то количество соли, и неожиданный для Фабра формат часового спектакля, и все его творчество в целом. Уж больно походит на исповедь в самом начале жизни…

[Not a valid template]

Возможность увидеть моноспектакль была, естественно, не у всех. Небольшой зал театрального центра на Страстном был забит под завязку. Будь там люстра, кажется, висели бы и на ней. Но, ко всеобщей радости, после показа Фабр объявил, что в скором времени он намерен выпустить этот же спектакль на русском языке в БДТ им. Товстоногова. И под финал грустная новость — похоже, что «Гора Олимп» больше не приедет ни в один театр.