Абстрактную живопись современной российской художницы Эллайи Глори, ее путь в искусство и внешние обстоятельства, сформировавшие уникальный стиль, можно представить зданием, похожим на «Hotel de Paris» в Монте-Карло, с его роскошными барельефами, этажами, колоннадами из мрамора и легендарной лестницей. В основании «здания искусства» Эллайи лежит отношение между несколькими противоположностями, которые, как данность, сопутствуют ее индивидуальности с детства. К ним относятся определенный исторический контекст, в котором живет художница, ее фемининная суть, а также страна происхождения.

С момента появления абстрактного экспрессионизма в 1940-х — 1950-х годах считалось, что это «исключительно американское движение» (Christie’s, 2023). Более того, до появления, с легкой руки арт-критика Роберта Коутса, в 1946-м году термина «абстрактный экспрессионизм», течение называли Нью-Йоркской школой. Эллайя продолжает традиции данной школы, хотя сама она живет в крупнейшем российском мегаполисе — в Москве. Так мы находим первую «несущую конструкцию» противоположностей, лежащую в основании творчества Эллайи, а именно, территориальную — удаленность России от Америки и, соответственно, Москвы от Нью-Йорка («Зимние гуляния в России»).

В своем творчестве Эллайя Глори легка и изменчива, сильна и полновластна, словно «горячий ветер», что шумит между «высоченными садовыми ивами, кудрявыми темно-зелеными лесами и крыльями мельниц на горизонте» (Н. Костарев «Малая Чувашия: очерк», 2002), на просторах ее малой родины − на чувашской земле.

Глори работает сегодня, в XXI веке, поэтому ее художественному методу свойственен значительно более широкий диапазон, чем абстрактным экспрессионистам середины XX века.

«Сначала я открыла для себя холсты. Потом перешла исключительно на итальянские холсты. Ведь именно в Италии в XV веке возникает история этой основы для живописи! Холстами изначально пользовались флорентийские и венецианские мастера, а уже потом тканевый холст дошел до художников других школ. Далее я попробовала дизайнерскую бумагу. Стала использовать более тридцати ее видов, включая рисовую, гофрированную. Понравилась бумага для черчения, наждачная и бархатная бумаги, картон. Я стала смешивать все виды бумаг, создавать своеобразные коллажи. Потом в мой арсенал вошел оргалит. Начали появляться коллажи на оргалите. Они состояли из ткани, бисера, нитей, монотипий на бумаге. Например, на одну из таких работ в течение месяца постепенно добавляла другие материалы. Преодолевая страх испортить труд, все же залила картину терпентином и ламинарным лаком. Последним аккордом стало жидкое стекло. Работу оставила на просушку и не тревожила несколько месяцев. Надеялась, что композиция, как Cheval Blanc длительной выдержки правобережного Бордо, станет насыщенной, завершенной, богатой и незабываемой. Результат меня обрадовал».

Эллайя — художница. В 1950-е годы это сделало бы ее мишенью для оскорбительных оценок со стороны знаменитого арт-критика Клемента Гринберга. Искусствовед считал, что в «мужском клубе» Аршила Горки, Джексона Поллока, Виллема де Кунинга и других, женщинам нет места (L. Kuykendall, 2017). Сегодня в искусстве отношение к слабому полу стремительно меняется. В начале XXI века академические круги, музеи и крупные коллекционеры пересматривают, как явление женщины в арт-мире в целом, так и в абстрактном экспрессионизме в частности.

Живопись Эллайи сокровенна («Процесс приятия или утро влюбленной женщины»). Она замешана на незамутненных психических импульсах, глубокой и нестандартной жизненной философии, природном восприятии цвета. Эллайя — яркий пример женского подхода к абстракции, который отличается интересом к человеческой иррациональности. Художнице важно разобраться в своих подсознательных мыслях, возможно, принять личную уязвимость, свойственную любой женщине. Поллок и другие мужчины-абстракционисты, как правило, своими картинами провоцировали зрителя на переживание эмоционального напряжения, подчинения яростному действию. О своих работах они говорили, как о квинтэссенции природы, энергии, перфомансе. В то же время произведения Ли Краснер, Джоан Митчелл, Хелен Франкенталер интуитивно отражали напряженность внутри их собственных личностей, окружающей природы и творческого процесса (L. Kuykendall, 2017).

Эллайя Глори − наследница традиций вышеперечисленных художниц. Например, на полотнах «Жар Души» и «Все Пути Освящены или Благословения Ангелов..?» она, как следует из названия, погружена в воображаемый внутренний мир, который раскрывается через визуальный язык космических и природных форм. Создается ощущение, будто, не зритель смотрит на картину, а «картина изучает зрителя» (R. Hobbs, 2016).

Разобравшись в несущих конструкциях здания абстрактного экспрессионизма Эллайи, включающего в себя диалектические противоположности пространства и времени (Москва — Нью-Йорк, век XX и XXI), причины и следствия (инновационные методы работы, появившиеся с развитием материально-технической базы), оппозиции пола и отношения к нему, перейдем к рассмотрению архитектуры самого творчества художницы.

Глори исключительно хорошо разобралась в «приеме введения контролируемой случайности в произведение искусства». Ее картины демонстрируют результат «провоцируемой импровизации» («Средневековые страсти или страх наказания..?»). Так же происходит, когда «стену дзэнского сада обмазывают сваренной в масле глиной. Проступающий сквозь штукатурку жир образует узор столь же непредсказуемый, как и тот, что появляется при обжиге чайной посуды.» (А. А. Генис, 2002). «Провоцируемая импровизация» — это отличительная черта искусства Глори. Необходимо отметить, что отцы-основатели абстрактного экспрессионизма всегда использовали каждый свою собственную оригинальную методику работы. Джексон Поллок тщательно контролировал подачу краски на холст. Марк Ротко наносил бесконечно тонкие слои, щепетильно оценивая пропорции прямоугольников и их взаимодействие. «Белая письменность» (англ. «White Writing») Марка Тоби была отточена до мельчайших линий.

Одним из ключевых элементов архитектуры искусства Эллайи Глори является ее профессионализм. Все композиции художницы созданы со знанием того, как ведет себя тот или иной материал, какая техника лучше раскрывает конкретную эмоцию. Любой холст — это выход в открытый Космос безграничного Воображения Глори («Бубен Шамана или Стоп Банальность..?»). И ни один вдумчивый скептик не скажет, что «так может нарисовать кто угодно», потому что сигнатура Эллайи неповторима.

Есть одно расхожее заблуждение. Будто не нужно большого ума, чтобы писать абстрактные картины. На самом деле, многие крупные мастера нерепрезентативной живописи были утонченными интеллектуалами. Роберт Мазервелл был убежден, что «каждый хороший художник хранит в своей голове всю историю современной живописи». Даже Поллок изучал Старых Мастеров — Тинторетто, Эль Греко и др. (David Anfam, 2016). Абстрактный экспрессионист Эллайя Глори с детства рассматривала альбомы по искусству, взахлеб читала Вазари. Она, изучившая множество трудов о законах мира, религиях, единстве всего сущего, конечно, входит в сообщество художников-философов.

Ярко выраженная абстрактно-экспрессионистическая живописная манера Эллайи, как роскошный фасад «Hotel de Paris», основана на глубоком знании жизни, непрекращающихся духовных и интеллектуальных поисках.

«Все мои картины рассказывают об устройстве Мироздания, о фрактальности, поиске истинных знаний. С помощью искусства я стараюсь донести до зрителя необходимость выбора осознанного способа сосуществования с Планетой. Мои произведения поднимают вопросы о духовном развитии, многомерности и взаимосвязанности. Они не просто отражают, вложенные в них идеи, но стремятся выявить источник силы Духа, света Души» («Связь Времен или ТехноМир..?»), − объясняет Эллайя.

Увлечение художницы абстрактным экспрессионизмом наполнено духовным полетом. Глори «благословлена» временем, т. к. на нее уже не давит авторитет абстракционизма, который как стилевое направление завершился в 1958-м году, так и «традиции застывшей академической советской системы с незыблемыми правилами и приоритетами повествовательной содержательности и единственно верного материалистического видения мира» (Н. Козырева, 2002).

С помощью абстрактных форм в каждом своем полотне Эллайя стремится разобраться в таких важных вопросах, как страх, надежда, желание, предназначение. Эти чувства всегда были координатами для определения наших представлений о подлинности собственного «я». Органичные, текучие композиции вне репрезентативных образов («Аквариум Моей Души или Калейдоскоп Вселенной..?») позволяют зрителю придать каждому сантиметру картины тысячу интерпретаций, отправиться в путешествие самопознания и самоанализа, а также изучения эмоций, которые даже в расцвет постмодерна, помогают нам оставаться людьми.

Картины Глори, характеризуемые сказочными сочетаниями ярких цветов, воздействуют на глубинные сферы воображения. Мы, зрители, можем сосредоточиться исключительно на взаимодействии между формами, пространством, нанесенными красками, фактурой произведений. Любое полотно Эллайи — это ее творческий отклик на природу, собственную судьбу, литературу, музыку, танцы, путешествия. Искусство абстракционистки визуально завораживает, открывая дорогу различным метафорам. Особенно близкой по внутреннему ощущению творчества художницы является, на наш взгляд, знаменитая цепочка метафор Ричарда Пузетт-Дарта: «Искусство для меня — это вечно распахивающиеся небеса, подобные асимметричным, непредсказуемым спонтанным калейдоскопам. Это волшебство, это радость, это сады удивления и чуда. Это энергия, импульс. Это вопрос и ответ. Это трансцендентный разум. Он тотален по своему духу… это врата к освобождению. Это искра от невидимого источника огня…»