«Культура после пандемии» — так называется цикл интернет-встреч, организованный Кочубей-центром в рамках подготовки к III Кочубеевским чтениям. 26 мая состоялся первый эфир с искусствоведом, экспертом в сфере театрального искусства, главным редактором журнала об искусстве Точка ART Кристиной Малой. В беседе с Артемием Фахрутдиновым Кристина поделилась своим видением будущего культуры после мирового карантина.

Проект Точка ART существует уже больше года. Вы не планировали изначально создавать печатную версию журнала?

Любой начинающий проект сталкивается с проблемой выбора курса своего дальнейшего развития, который со временем часто меняется. Мы создавали наш журнал как онлайн-проект, это современно и достаточно просто. Нет особого смысла в печатной прессе об искусстве, соцсети и интернет — это первый источник информации. Можно общаться с читателями со всего мира. Также мы стараемся заботиться об экологии: бережливое потребление, экономия бумаги и сокращение мусора. Но через полгода мы поняли, что ситуация с печатными изданиями кризисная, пальцев одной руки хватит, чтобы перечислить все специализированные СМИ об искусстве в России. В начале ХХ века было огромное количество журналов, которые мы сейчас собираем. Нам, как людям, которые об искусстве пишут, думают, размышляют, стало больно, что так происходит, и мы пришли к мысли, что хорошо бы выпускать альманах, посвященный определенным темам, издавать его раз в сезон на хорошей бумаге, чтобы его было приятно подержать в руках, полистать и поставить на полку. По-моему, как бумажная книга живет, несмотря на появление электронных, так и бумажный журнал тоже останется, только цели у него с интернет-версиями будут разные. Мы планировали первый печатный выпуск приурочить к годовщине журнала Точка ART, но случилась пандемия, и пока работа над ним приостановилась, к сожалению. Но от своих планов мы не отказываемся, первый выпуск будет посвящен важной для нас теме частных коллекций.

Сейчас многие аукционные дома — например, Christie’s, Sohеtby’s, Phillip’s, — отказываются от печатных каталогов, которые они выпускали и каждый месяц высылали своим клиентам и партнерам. Как вы считаете, изменит ли это рынок?

Вопрос провенанса — очень важный, первостепенный. И для тех, кто приобретает произведения искусства, и для тех, кто выдает экспертизу. На самом деле, это удивительно, что отказываются от печатных версий, потому что значительная часть коллекционеров, которые приобретают произведения искусства, это аудитория 55+. По моим ощущениям, этим людям приятнее было бы иметь дома книгу, каталог. С другой стороны, никто не мешает верстать и выкладывать каталог на сайте, где будут создаваться базы данных, как например, у ArtInvestment. Там можно посмотреть историю — на каком аукционе вещь проходила, где публиковалась, где продавалась, из какой коллекции, за сколько ушла и иногда даже в какую коллекцию попала. Удобно, когда весь провенанс в одном месте, не нужно доставать 10 каталогов с разных полок и искать информацию. Это упрощает исследовательскую деятельность и делает информацию более открытой, позволяет избегать столкновения с подделками, с недостоверным прошлым и проч. Но эстетически и психологически исключение бумажных каталогов несет свои последствия. Я думаю, что, пусть меньшими тиражами, но каталоги все равно будут печататься и отправляться клиентам определенного уровня.

Вы, как коллекционер и пользователь, считаете ли, что торговля искусством уйдет в интернет, и как оцениваете эти перспективы?

Я не коллекционер, я лишь иногда покупаю понравившиеся мне вещи. Коллекционер — это человек, который знает все о том, что он собирает, и порой лучше искусствоведов разбирается в произведениях искусства интересующего направления. Сейчас модно быть коллекционером, собирать произведения искусства, но это звание нужно заслужить — не только собранными вещами, но и тем, что ты о них знаешь.

Многое сейчас уходит в онлайн, но в части торговли искусством важно учитывать два аспекта: психологический и практический. Для кого-то приятно поехать на торги, побыть в компании других собирателей в этой атмосфере, посетить сопутствующие мероприятия, потусоваться. Когда аукционы переходят в онлайн, события нет — мы просто сидим дома и через свои гаджеты что-то покупаем, но это удобно, нам комфортно, и если цель — только приобретение искусства, то она вполне реализуема и онлайн.

[Not a valid template]

Сейчас многие учреждения культуры погрузились в диджитал формат, на различных ресурсах, в том числе и на вашем, публикуется множество анонсов онлайн-мероприятий, выставок, спектаклей. Как вы думаете, сохранится ли эта тенденция после карантина?

Здорово, что сейчас все волей-неволей вышли в онлайн, этот формат обязательно нужно применять. Во-первых, время такое, а, во-вторых, мы не должны забывать об огромном количестве людей в регионах, которые не имеют доступа, например, к музеям, а налоги платят. Не понятно, почему обеспечивающие работу этих музеев люди со всей страны не имеют отдачи со стороны музеев? Сегодня мы видим по статистике просмотров, что люди не только из российских регионов, но и из других стран знакомятся с еженедельными дайджестами анонсов онлайн-мероприятий. Для тех же музеев это великолепные возможности, они должны остаться. Думаю, сами музейщики и их виртуальные посетители понимают, что эти два месяца нас изменили, и мы уже успели принять эти изменения. В современном скоростном мире странно быть музеем без аккаунта в инстаграм, не проводить экскурсий онлайн. Сейчас мы все поняли, как тяжело сидеть в четырех стенах, а есть люди, которые в силу разных причин проводят так большую часть своего времени. Онлайн-события для них — колоссальная возможность разнообразить досуг и быть ближе к миру, а для учреждений культуры — это важная социальная функция. Очень надеюсь, что Министерство культуры обратит на это внимание и разработает порядок в отношении реализации онлайн-активностей культурных учреждений за пределами ситуации пандемии.

Для вас, как зрителя, есть различия между подлинником и самой технологичной интернет-версией?

Изучать какое-то произведение, много читать о нем, смотреть репродукции, а потом увидеть вживую — вещи несопоставимые. Опыт встреч не заменить ничем. Мы люди, для нас важно находиться в телесности, воспринимать непосредственно, а не только через мозг или гаджет. Но в плане образования — это хорошо, диджитализация дает больше возможностей, в том числе для людей, которые живут далеко от культурных центров.

Вы используете в своей экспертной деятельности какие-то современные технологии?

Я занимаюсь экспертизой театрального искусства, эскизов декораций, костюмов, для меня самая диджитальная вещь — это электронная почта: быстро связаться с коллегами, запросить информацию в архивах и т.д. Что касается технологической экспертизы, применительно к живописи технологии дают новые возможности анализа. Я же работаю в основном с графикой, тут больше помогает чутье, провенанс, насмотренность.

Как вы оцениваете искусство, которое использует современные технологии? За работающими с онлайн-технологиями и техникой художниками будущее?

Полагаю, что да. То, что для художников прошлого века было фантастикой, для нас реальность. В России еще мало используют распространенные сегодня VR-технологии и 3d-мэппинг, например. Вообще современному художнику доступно великое множество инструментов для самовыражения в любой форме. Конечно, нужно выбирать то, что тебе ближе, но познакомиться стоит со всем спектром, и чем скорее молодые художники его освоят, тем лучше. Диджитальное направление обязательно будет развиваться, его будут покупать и коллекционировать. Мы часто видим на аукционах современного искусства продажу видео-арта — не очень хорошо понимаю, как он защищен авторскими правами и как его хранить, но с этим обязательно разберутся.

Стоит ли с раннего возраста водить детей на выставки современного искусства, возить на биеннале, обучать современному искусству в школе, институте?

Я считаю, что всё должно быть в соответствии с возрастом: ребенка детсадовского возраста, наверное, вообще не надо водить на какие-то выставки. То же самое и с театром: есть детские спектакли, спектакли для подростков, для всей семьи. Конечно, с современным искусством нужно знакомиться и детям, и подросткам, и студентам, но в меру возраста, в меру развития, того, что ребёнок может понять, что умещается в его картине мира.

В некотором смысле, это парадокс современного искусства: по идее, самое близкое и понятное — это то, что делается в настоящее время, а массово людям ближе и понятней классическое. Огромные очереди стоят на выставки в Русский музей, а на Венецианскую биеннале едут только те, кто этим занимается: галеристы, художники, друзья художников, тусовщики из сферы искусства, для широкого круга зрителей, по крайней мере отечественных, эта тема неинтересна, неактуальна и непонятна. Я считаю, что в системе образования с самого первого курса обязательно нужно говорить о художниках и современных выставках: как о локальных, петербургских и московских, так и о российских, мировых.

У президента Пушкинского музея Ирины Антоновой есть мнение, что для того, что мы сегодня называем современным искусством, нужно придумать новый термин, что это акт творческой деятельности, но это не искусство, потому что оно потеряло свои основополагающие ценности. Как вы считаете — то, что показывается на Венецианской биеннале, что посвящено социальным, гендерным, расовым проблемам, — это искусство? Или это попытка творческой реализации?

В искусствоведении различаются понятия искусства, творческой деятельности, народного творчества, арт-терапии. Несомненно, про работы некоторых художников можно сказать, что это результат арт-терапии, хоть автор их и профессионал. Но в ситуации с биеннале это вопрос о смысловых точках — несомненно, это искусство, которое высказывается на социальные темы. Искусство никому ничего не должно. Искусство — это не рупор, театр — это не кафедра, с которой обучают. Оно не имеет отношения ни к пропаганде, ни к решению социальных вопросов, но многих художников такие темы действительно волнуют. Социально острые вопросы всегда волновали художников, от них никуда не уйти, потому что мы люди, мы живем в социуме, мы образуем связи. Искусство — это всегда про нас, оно всегда про нашу жизнь и про наши отношения.

С развитием современных технологий и вообще современного искусства будем ли мы переоценивать искусство прошлого?

Я думаю, что будем. Мы же относимся сегодня определенным образом, например, к первобытным рисункам, наскальной живописи. Я не думаю, что это оценочное суждение, что это плохо и не мастерски, но сознание людей неизбежно меняется, технологии оставляют на нем неизгладимый след. Наш взгляд на произведения прошлого будет меняться в соответствии с тем, что происходит в мире и в сравнении с новыми технологиями. Это не будет хуже и не будет лучше. Это будет как-то иначе, это будет новая реальность.

---

III международные Кочубеевские чтения, которые проводит Высшая школа экономики в Санкт-Петербурге, в 2020 году состоятся 8-9 октября и будут посвящены теме «Частные коллекции и цифровые технологии».

Пронизывающие все аспекты современной жизни цифровые технологии меняют настоящее и будущее музейных и личных коллекций, трансформируют возможности поиска, изучения, приобретения и экспонирования артефактов. Мировая эпидемиологическая ситуация 2020 года ускорила процессы цифровизации и предельно актуализировала ее проблемное поле, а также определила формат проведения конференции — дискуссия будет организована в рамках серии онлайн-сессий на платформе ZOOM. Два дня на онлайн-площадке Кочубей-центра будут посвящены обсуждению новейших российских и международных кейсов по применению цифровых инструментов в работе с частными коллекциями, а также вариантов сотрудничества в области их создания, сохранения и репрезентации.