8 декабря 2021 года в Музейно-выставочном центре «РОСФОТО» открылась выставка «История болезни. ПРАВО НА ОТДЫХ» — арт-проект известной московской художницы Катерины Ковалёвой. Фотографии, реди-мейд объекты, живопись и графика размещены в пространстве музея как концептуальные художественные инсталляции.

Зритель погружается в атмосферу заброшенного советского санатория в Гагре. Роскошный некогда дворец здравоохранения, построенный по канонам сталинского ампира, расположен высоко над морем. Когда-то, больше 30 лет назад, здесь бурлила санаторная жизнь. О ней свидетельствуют разбросанные в коридорах и на парадной лестнице истории болезни, из которых выпадают выцветшие розовые свитки кардиограмм с чьим-то застывшим ритмом сердца.

Катерина Ковалева приглашает читателей журнала Точка ART на «Экскурсию для чтения» по своей выставке.

Эта история началась три года назад, когда я впервые попала в заброшенный санаторий «Грузия» в Гагре. Масштабный белый дворец здравоохранения, построенный по канонам позднего сталинского ампира, расположен высоко над морем и хорошо виден с дороги. Лаконичная строгая форма этого здания подчеркивает величие окружающего горного пейзажа. Когда-то, больше 30 лет назад, здесь бурлила санаторная жизнь, о которой свидетельствуют разбросанные в коридорах и на парадной мраморной лестнице истории болезни, из которых выпадают выцветшие розовые свитки кардиограмм с чьим-то застывшим ритмом сердца.

«Современную выставку о советском санатории вообразить нетрудно: санаторий как эпизод из истории модернистской утопии, социальный и научный проект в декорациях сверхчеловеческой архитектуры, заселенной экстравагантными научными идеями, техническими изобретениями, эффектным промышленным дизайном — и, конечно, человечными, теплыми, выпадающими из модернистской логики и опрокидывающими ее телами, фигурами так называемых отдыхающих. Это выставка про утопию и ее повседневную жизнь».
Андрей Курилкин

Эта кардиолиния будто повторяет рисунок гор в окнах заброшенного санатория и переходит в безупречно ровный морской горизонт. Кажется, что задачей отдыхавшего и поправлявшего здесь здоровье гражданина было совпадение ритмических линий сердца и ритма окружающего пейзажа. Тогда оздоровление можно считать состоявшимся. В истории болезни четко зафиксирована последовательность процедур и действий, в результате которых отдыхающий получает оценку проведенного курса оздоровительных мер. Советский человек не просто отдыхает, он должен заботиться о своем здоровье и на какое-то время, хотя бы на месяц пребывания на курорте, ставить эту задачу превыше всего, чтобы вернуться на работу обновленным и полным сил.

В середине 30-х, на фоне индустриализации, коллективизации, голода, террора, советские граждане получили право на отдых. В Советском Союзе начали развиваться курорты. Классическая сталинская архитектура приобретает особый размах, появляются грандиозные дворцы-санатории, здравницы, принимающие отдыхающих со всех концов СССР.

На фотографиях 30-х годов на фоне пальм и моря, под южным солнцем, запечатлены счастливые люди в белом. Поезда привозили ударников труда, стахановцев, заслуженных работников к Черному морю, в Сочи, в Гагры. В это же время другие поезда увозили советских граждан в ином направлении, откуда не было возвращения.

«Выход за пределы повседневности и истории, встреча со своим болезненным, смертным телом, густая тень кошмара государственных преступлений, депортаций и казней — этот мерцающий второй план санаторского рая объясняет то колоссальное экзистенциальное напряжение, которое открывает в тепле курортных артефактов выставка Катерины Ковалевой. Ее оптика сфокусирована не на ностальгическом обаянии, но на амбивалентной метафизике мира советского санатория, места, где можно примерить жизнь за пределами жизни, посмертное существование».
Андрей Курилкин

В своем проекте я пытаюсь приблизиться к универсальным темам: болезнь/отдых, жизнь/смерть — и особенно к теме посмертия цивилизации. Фотографии заброшенных санаториев, еще не остывших комнат, свидетельствующие о недавнем времени моего детства, как сувениры на память о Черном море, помещаются в специально сделанные диаскопы, по примеру старых советских. Рассматривание этих фотографий-слайдов через маленькое отверстие создает эффект погружения, подглядывания или заглядывания туда, где в одиночестве можно почувствовать сопричастность и вовлеченность в пустоту покинутого пространства, имеющего право на отдых.

«Кардиограмма гор» — серия рисунков на бланках из процедурного кабинета, поверх различных таблиц и медкарт, коллажей из найденных курортных «бумажек» — это попытка через вскрывание культурных слоев обнаружить вневременной слой ритмической основы жизни.

В экспозиции также представлена серия «Мелодия на память или на костях». Это привезенные когда-то с Кавказа советские сувениры, пластинки-открытки, на которых запечатлены памятные виды или отдыхающие. Рядом с ними располагаются грампластинки «на костях» с запрещенными в СССР мелодиями, вырезанные из рентгеновских снимков. Картинкам счастливого курортного юга противопоставлены просвеченные насквозь скелеты, части чьих-то тел. Черная дыра в центре круга притягивает взгляд, пейзаж становится декорацией, калькой, сворачивается в точку, куда устремляется взгляд и где он исчезает.

Большие круглые холсты и рисунки, имитирующие пластинки с видами «на память», поддерживают вечную тему круга, которая появляется и в объектах «Шарики мороженого» и «Бильярдные шары». Здесь мы видим мраморный вазон в стиле сталинского ампира, наполненный мраморными бильярдными шарами, и бронзовая «вазочка» с мраморным мороженым.

Большую часть проекта составили архивные курортные фотографии, снятые на черноморском побережье Кавказа в период с 1930-х по 1980-е. Они будут представлены как в оригинальном виде, так и в «обработанном», в виде холстов и графических листов под названием «Текущие наблюдения». Эту серию дополняют письма и открытки, описывающие обычный день счастливого отдыхающего. Фиксация коллективного (групповые фотографии) и одинокого созерцания курортного пейзажа свидетельствует о двух сторонах наблюдения, о присутствии наблюдателя и наблюдаемого, о симметрии отражения и отражаемого.

«Что это за место — советский санаторий? Советский уклад тут практически вывернут наизнанку — море вместо холода, привилегии вместо унижения, праздник вместо изнурительной рутины. Место, где закончилась история, уже наступило будущее, советский рай, где любой гражданин страны оказывается будто на вершине социальной иерархии, освобожденный от труда и быта, отмытый, подлеченный врачами, обласканный прислугой, житель не хижины, но дворца».
Андрей Курилкин

В экспозицию также включены «Вещдоки» — предметы курортного обихода тех лет, одежда, купальники, сувениры, гербарий и другие личные вещи.

«Страна Кати Ковалевой не собирается обращать ностальгический взор к тому, что было или могло быть — она восстанавливает свое экологическое состояние, всегда открытое беспредельной дали, возрождая дух неустанного вопрошания. Ее свободное плавание вдоль берегов Черного моря, где проходили корабли хитроумного Одиссея, где греки искали Золотое руно, в образах Кати Ковалевой, не подчиненное жесткому социальному контролю, позволяя утопической мысли предстать в своем новом качестве и измерении, — продолжается. Оно наполнено воображением и творческим вымыслом, направляясь в сторону всех возможных пространств и времен, преодолевая трагический зазор между Сциллой и Харибдой, следуя пушкинскому „плывем“. Мысль Кати Ковалевой превращается в живой организм, в продолжение ее личности, как фасеточный глаз стрекозы, способный не только видеть, но и ощупывать реальность, одухотворять ее своим прикосновением, проникая внутрь измерения произведений. Таким образом, творческий процесс Кати Ковалевой рассматривает драматизм нашего времени как бы с его идеальной и желаемой стороны, своей сладостью, полнотой исполненности желаний, как бы в картинках, в детской книжной иллюстрации Ильи Кабакова, Виктора Пивоварова, Эрика Булатова и Олега Васильева».
Виталий Пацюков

«Уникальная в глубоко личной обнаженности, в незащищенности от взгляда события, творческая позиция Кати Ковалевой диктуется обратной перспективой. Художница находится в предстоянии перед этой фантастической реальностью, которая обрушивается на нее, заставляя принять себя в беспощадно творческом откровении. В ее образности утверждаются особые признаки русской культуры, они окрашивают ее в самые актуальные уровни, формируя постисторию в единую структуру как феномен художественного сознания, как коэффициент «Черного квадрата» Казимира Малевича. В этом случае русский постмодернизм обретает собственную уникальную природу, объявляя в своих образах, по словам Жана-Франсуа Лиотара, «не конец модернизма, но модернизм в состоянии зарождения, и это состояние постоянно».
Виталий Пацюков

---