15 августа в Санкт-Петербурге (в Эрарте) впервые откроется выставка Даниила Акулина — редкого художника, являющегося приверженцем классической эстетики в понимании смысла творчества и основных ее категорий.
Даниил родился в Ленинграде, в 2000-х уехал в Германию, где успешно окончил Берлинский университет искусств по специальности Свободное Искусство в студии профессора Георга Базелица, а затем аспирантуру под руководством Даниэля Рихтера — одних из знаковых художников Германии нашего времени.

«Начать выставку мы решили с самого цепляющего глаз и максимально доступного для восприятия — с величественных пейзажей, потому что все его работы отражают настроение величия и покоя мира, такое созерцательное искусство. Но Даниил еще и автор минималистичных холстов, где изображены пиктограммы, что-то предельно лаконичное и редуцированное. И это два его творческих полюса» — рассказывает о Данииле и выставке ее куратор Павел Маркайтис.

Редакция Точка ART при участии Павла поговорила с художником о его взглядах и о том, как складывалась его творческая карьера в России и Германии.

Татьяна Ильина: Кто такой «художник», как Вы для себя определяете это понятие?

Даниил Акулин: Художник — это образ жизни и мысли. Есть множество примеров, когда человек занимается искусством, но художником не становится, потому что это не профессия. Для художника важно все, даже то, какие он фильмы смотрит и с кем общается.

Татьяна Ильина: Как Вы себя нашли как художник?

Даниил Акулин: Я вырос в этом. Мой отец заслуженный художник СССР. Поэтому я с детства вынужден был заниматься искусством, честно скажу, делал это тогда без особенного удовольствия — посещал художественную школу, кружки. А потом что-то изменилось, когда начало получаться, появился азарт. Но я никогда не чувствовал необходимости рисовать, она и сейчас возникает крайне редко. В основном, наверное, потому что я рисую всегда, когда-то больше, когда-то меньше.
Затем я учился в Художественном училище им. В. А. Серова, но не закончил его, уехал, потому что начались конфликты с преподавателями — я почувствовал себя сложившимся художником и считал, что все умею и никто мне не нужен. Был, правда, один педагог, который поддержал меня очень — Дмитрий Юрьевич Грецкий. Я вообще могу сказать, что именно он открыл для меня мир искусства. Он совсем по-другому преподавал, они вместе с супругой разработали свою систему, которая тоже никому не нравилась, через пару лет после меня он уволился и уехал в Канаду, где открыл свою школу.

Татьяна Ильина: Образование в Германии повлияло на Вас как на художника в большей степени? Есть ли конфликт меду школами российского художественного образования и немецкого?

Даниил Акулин: Конфликт возникает, когда есть связь, а тут вообще нет связей. Я не могу в полной степени судить об этом, я учился 20 лет назад и школа, наверняка уже сильно изменилась, я надеюсь.
Но на тот момент было очевидно, что нет никакого творческого задора. Слово «красота» было почти под запретом, было только «ровно»/ «неровно», «похоже»/ «непохоже». Я до сих пор не понимаю тех задач, которые нам ставились. На отделении живописи, например, (я учился на скульптуре) был предмет Композиция, студентам давали задание и отличники перерисовывали газетную фотографию, делали еще несколько эскизов и все! Когда ты юн, голова чистая надо же с другого начинать!
Но я не могу сказать что на меня повлияло больше — эта школа или та. Сумма. Время. С 18 до 28 — самый главный период развития, ты все вптываешь. Среда во многом повлияла. В Берлине сразу появилась «насмотренность» — галереи, музеи.
А когда состоялся мой первый показ, меня так удивило, что коллекционер спросил можно ли приобрести мою картину, я подумал: «Как, купить? Это искусство, оно не продается, такого быть не может!» В Европе галеристы начинают обхаживать художника еще в процессе обучения. В 1995 году не было вообще ничего подобного в Петербурге.

Татьяна Ильина: Почему Вы приняли решение уехать в Германию?

Даниил Акулин: Я поехал за школой жизни. У меня не было задачи эмигрировать. И поступил в Берлинский университет искусств, так звезды встали. Шанс был микроскопический, конкурс — 300 человек на место, люди туда едут со всей Германии и Европы. Основным моим преподавателем тогда стал Георг Базелиц, с ним у меня сложились хорошие человеческие отношения, он меня очень поддерживал и помогал, даже устроил первую мою выставку. А далее была аспирантура, и я попал к Даниэлю Рихтеру.

Татьяна Ильина: А что Вас там привлекало? Не возникало конфликтов, как здесь? Почему было комфортно?

Даниил Акулин: Комфортнее мне было больше в России. А там я чувствовал ответственность за свою жизнь. Мне было 19-20 лет. Я оторвался от своей семьи, где было все — мастерская даже уже была, только никаких перспектив я не видел.
Самое основное отличие в образовании, которое я заметил — это отсутствие общей системы, она есть первые год или полтора, пока все вместе, а потом все делятся на творческие курсы — в России это происходит только после 6 курса. И далее, каждый класс — это свой мир. Базелиц, например, пытался у каждого студента откопать и развить свой язык общения со зрителем. Поскольку он имел уже достаточно высокий статус, то приезжал к нам раз в неделю, но у него был ассистент, который решал все общие вопросы и появлялся почаще.

Татьяна Ильина: Как Вы пришли к тому, что рисунок как средство выражения стал для Вас решающим выбором?

Даниил Акулин: Вообще я учился скульптуре, но с тех времен я ее просто ненавижу. А карандашом работать у меня лучше всего получается. Я пробовал добавлять цвет, тон, но все время понимаю, что это все лишнее — ничего не прибавляет, а, значит, не имеет смысла. Единственное, что получило развитие, это добавление угля и графита, до 2010 года я рисовал только карандашом. А живописность работы приобрели не за счет цвета, а за счет работы кистью. Появилась глубина.

Татьяна Ильина: Можно ли сказать, что монохромность дает некоторую дистанцию от действительности?

Даниил Акулин: Меня наоборот приближает. Графика — это такая вещь, которая или нравится сильно или нет.

Павел Маркайтис: Каков пафос этих огромных карандашных ландшафтов?

Даниил Акулин: Задача художника какая? Выработать язык и внятно научиться на нем общаться. Мне проще разговаривать посредством графита и угля. Это мой язык.

Татьяна Ильина: На какие темы Вам интереснее общаться при помощи угля и графита?

Даниил Акулин: Я сообщаю образы и состояния. Формат, материал, композиция и тон — очень важны в передаче смыслов. Когда-то достаточно сделать работу размером 10×15см, а когда-то нужно мощное воздействие. Сейчас, например, я начал серию картин 2×3 метра и эффект очень сильный.

Павел Маркайтис: Вы для своего времени получили суперпередовое образование, а оперируете такими традиционными понятиями как «красота». Глядя на Ваши работы понимаешь, что речь идет о «красоте» в самом Античном понимании, о «прекрасном в природе». Выходит Вы глубоко архаичный художник?

Даниил Акулин: С одной стороны звучит все очень просто. Но вот попробуй сделай. Я сейчас не про себя говорю, а про коллег, которые работают в этом же направлении и ставят себе такие же задачи. Не могу сказать, что повсюду красота. И причем, мы говорим о России и Европе, но ведь есть еще и американская красота…
Для меня красота — то, как я ее сам воспринимаю и пытаюсь изобразить. Летящий пакет мне тоже кажется вполне красивым. Возможно, через 10 лет я буду делать совсем другие вещи.

Татьяна Ильина: Как строится Ваша карьера в Германии? Как работы принимают на Западе?

Даниил Акулин: Она как-то сама строится. Есть несколько галерей, с которыми я сотрудничаю в Германии, Америке. Сейчас пара выставок идет, я их открыл и уехал в Россию. Работы принимают очень по-разному: они либо очень нравятся или их совсем не замечают. Но в Америке публика благодарнее. Я думаю, в силу традиций фигуративное искусство там гораздо более востребовано сейчас, чем в Европе. Просто больше людей, которым это близко и все.

Татьяна Ильина: А как принимает российский зритель?

Даниил Акулин: Я не выставлялся ни разу в Петербурге с тех пор, как уехал. Это дебют, ретроспектива моих работ за последние 10 лет.

Татьяна Ильина: Вы справедливо заметили, что зритель всегда по-своему трактует то, что видит в произведении искусства. А для Вас важно, чтобы именно Ваш посыл был понят?

Даниил Акулин: Для меня важно, чтобы зритель остановился. Главное — это воздействие.

Татьяна Ильина: Как бы Вы охарактеризовали тенденции современного искусства, частью которого являетесь?

Даниил Акулин: Для меня художник — это своя вселенная. Я это так вижу. Но для современного мира искусства художник — это скорее стартап, над которым работает от 5 до 500 человек, как у Дэмьена Хёрста. И, мне кажется, это основная его тенденция.

Выставка Даня Акулин. Пенумбра пройдет в Эрарте с 15.08.2019 по 10.11.2019.