«Сальвадор Дали. Магическое искусство» — амбициозный выставочный проект, созданный в коллаборации нескольких именитых музеев и частных собраний. Миссией выставки стало исследование всех этапов развития Дали как живописца от 1910-х до 1980-х годов. Сама возможность такого подробного рассказа в формате временной выставки, априори имеющей дело с привозными работами, кажется невероятной. Интригует и оформление: попадая в Манеж, зрители оказываются в декорациях знаменитого театра-музея Дали в Фигерасе.

Первое, что настраивает оптику зрителя — это свет, а в случае с выставкой Манежа, его почти полное отсутствие — что кажется не просто приёмом, а частью повествования. Темнота как синоним загадочности и откровенности обещает нам «мистику», но постепенно, двигаясь по заданной хронологией траектории, она начинает скорее мешать, в чём-то даже противоречить яркому, экспрессивному, самолюбивому образу самого художника. Такое визуальное решение, кажется, заимствовано из предыдущей масштабной выставки площадки «Viva la Vida. Фрида Кало и Диего Ривера», где темнота бережно укрывала интимность, физиологическую телесность, которой были пропитаны большинство из представленных работ Кало.

Кроме света дополнительный контекст работам Дали придаёт архитектура пространства: по периметру зал разделён на периоды творчества художника, на удивление, почти равные, как будто бы равнозначные. Центральная часть — по расположению и замыслу — выделена словно часовня: камерная, светлая и полукруглая, с вазой живых нарциссов, поскольку здесь на стенах размещены иллюстрации Дали к иронично-поучительной книге «50 магических секретов мастерства». Такой же отдельной экспозицией стала серия гравюр к «Божественной комедии» Данте, метафорически указывающая на параллели с творческим путем самого художника. Выставка завершается последними работами Дали и лаунжем, где зритель попадает в амфитеатр, но с рекреационной функцией.

Композиция выстроена таким образом, что графические и живописные работы расположены на одном уровне, иногда чередуясь, но их соседство не рождает дополнительных смыслов. Нам предлагают понять Дали-мистика, при этом лишая нас как минимум его самых знаковых работ, таких как «Сон» (1937, частная коллекция), «Великий мастурбатор» (1929, Центр искусств королевы Софии, Мадрид), «Постоянство памяти» (1931, Нью-Йоркский музей современного искусства (МоМА), «Метаморфозы нарцисса» (1937, Британская Галерея Тейт Модерн) или «Предчувствие гражданской войны» (1936, Художественный музей Филадельфии). Здесь знакомство с Дали начинается с его первого, «импрессионистического» периода, запоминающегося «Автопортретом с рафаэлевской шеей» (1921, Фонд «Гала-Сальвадора Дали», Фигерас) и работами в духе Сезанна и Пикассо-кубиста. Значительный период сюрреализма выделен лишь «Мягким автопортретом с жареным беконом» (1941, Фонд «Гала-Сальвадора Дали», Фигерас) и «Архитектоническим „Анжелюс“ Милле» (1933, Галерея Перлз, Нью-Йорк), увлечение мастерами Возрождения и научным подходом к живописи особенно проявляется в «Обычном языческом пейзаже» (1937, Театр-музей Сальвадора Дали, Фигерас), а интерес к стереоскопической живописи и в частности «малому голландцу» Дау — в диптихе «Дали, приподнимающий поверхность Средиземного моря, чтобы показать Гала рождение Венеры» (1977, Фонд «Гала-Сальвадора Дали», Фигерас). Тревожный ядерно-мистический период представлен только «Дематериализацией под носом Нерона» (1947, Фонд «Гала-Сальвадора Дали», Фигерас) и «Максимальной скоростью Мадонны Рафаэля» (1954, Центр искусств королевы Софии, Мадрид), одной из самых узнаваемых на выставке работ. Американский период олицетворяет лишь «Безумный Тристан» (1944, частная коллекция), а последнее, самое сложное, философское десятилетие запоминается «Пейзажем с изображением Давида Микеланджело» (1982, Фонд «Гала-Сальвадора Дали», Фигерас) и «За головой Джулиано ди Медичи» (1982, Фонд «Гала-Сальвадора Дали», Фигерас). Наверное, логика «развития» меньше всего применима к исследованию феномена Дали, поскольку он ценен другим: заботой о собственном имидже, провокативностью, а главное — психоаналитической глубиной образов — женщины, сексуальности, сна, смерти и мотивов памяти.

Представленная в Манеже живопись Дали, и в особенности его графика, уводят нас от популярного образа художника, рождённого модерном и дожившего до постмодернизма. Скульптура, литература, кино, реклама, дизайн, мода, публичные выступления и афористичные высказывания Дали — всё это осталось за кулисами, даже если бы нам все-таки показали хоть немного театра. Выставка отвечает своей цели, но линейный и чересчур сознательный подход не раскрывает историю того, кто большую часть своей жизни посвятил бунту и бессознательному.