Авангард и гротеск на выставке «Я не знаю, Земля кружится или нет…»
«Я не знаю, Земля кружится или нет…» — цифровая выставка, проходящая в рамках Основного проекта VII Московской международной биеннале молодого искусства. Название заимствовано из одноименного стихотворения Велимира Хлебникова 1909 года, иллюстрирующего радикальное неприятие поэтом условной нормы и его глубокое недоверие к собственному восприятию реальности.
Выставка объединяет молодых художников, писателей и поэтов из более чем девяти стран; их работы противостоят отчуждению, диссоциации и уязвимости, вызванными нынешними трудными и мрачными временами. В них в форме мультимедиа переплелись сатира, ирония, комическое, сверхъестественное и гротескное. Специально созданная цифровая платформа была задумана как переосмысление городского пейзажа, в котором знаменитые достопримечательности Москвы намеренно даны искажёнными.
Зловещие события, глобальные и локальные, вынудили участников — художников, писателей и поэтов — придумать новые формы деятельности, сопротивления и роста в нынешних зыбких реалиях. Анализируя повседневность, авторы выражают свои страхи, беспокойства, стремления, надежды и повседневные истины, искренне желая быть услышанными. Журнал об искусстве Точка ART приглашает читателей познакомиться с избранными работами выставки: независимые кураторы и художественные критики Александр Буренков, Хелена Луго и Ибрагим Сисэ размышляют об избранных произведениях, которые произвели на них самые сильные впечатления.
Александр Буренков, независимый куратор выставок и образовательных проектов, художественный критик, преподаватель, живёт и работает в Москве.
«Мастер ключ», Саша Зубрицкая
Саша Зубрицкая, участница самоорганизованной феминистской библиотеки ФемИнфотека и группы «Север-7», художественного коллектива, который делает зины, работает с графикой, объектами, видео-инсталляциями, выставляла «Мастер-ключ» в Санкт-Петербурге два года назад, — тогда мне повезло видеть эту работу живьём, не виртуально. В объектах, печатной графике, фотографиях Зубрицкой то там, то здесь вырисовываются многочисленные загадочные персонажи: весна и клубника, родничок и свет, паук и узел. Художница конструирует интерактивный визуальный ребус, с отсылками, загадками и слепками из немой пьесы, заново монтирует вымысел и реальность и собирает различные образы из своей повседневной среды: пластиковую коробку с зажигалками, огромные песочные часы, фонтан за забором. Изымая эти образы из повседневной жизни, художница превращает их в физические объёмы, наполненные бездной смысла, и онлайн опыт придаёт взаимодействию с этими ключевыми элементами дополнительные поэтические смысловые слои.
«САММИТ», Данини
Для Данини её тело — полотно перформативности. Она каталогизирует стереотипы, порождённые поп-культурными отсылками и их онлайн-воплощениями в постсоветской России. САММИТ (2020) — это карнавальное созвездие идентичностей. Их неистовый и бесконечный поиск созвучен опыту страны, которая ищет собственную идентичность, и судьбе «потерянного поколения», выросшего в 1990-е (ему принадлежит и сама художница). Для этого поколения утраченные идеалы советского прошлого сосуществуют с имперской архитектурой, мировоззрением гопников и цифровыми экспериментами. Из-за отсутствия общественного согласия по поводу исторических травм прошлого реальность раскалывается на фрагменты. Многослойность сети и физической реальности приводит к апатии перед лицом информационных медиа, основной защитой от которых являются мемы: уподобление им становится единственной действенной жизненной стратегией выживания.
«Ворожея» Анна Афонина, Валерия Грай, Анастасия Короткова, Мария Романова
Интерактивный онлайн-проект «Ворожея» (2020) Анны Афониной, Валерии Грай, Анастасии Коротковой и Марии Романовой предлагает сбежать из фрустрирующей реальности в архетипические пространства советского санатория, курортной столовой и общественного пляжа. Перемещение в пространстве превращается в плавание по волнам памяти, коль скоро карантин даёт нам возможность путешествовать внутрь себя и находить успокоение и безмятежность в ретроспективной псевдо-ностальгии по временам, в которых мы никогда не жили. Бездна отделяет нас от эры безоговорочной веры в Интернет как утопическое пространство для реализации наших сокровенных желаний, где мы могли и должны были немедленно скрыться. Год 2020 заставил нас избавиться от иллюзий, если они у нас вообще были, особенно от тех, что касались преимуществ работы из дома. Ускоренная интеграция в цифровую экономику больше не оставляет нам выбора. Протестный слоган 1960-х годов «Под булыжниками мостовой — пляж!» слишком идеалистичен для поры, когда единственное место укрытия локализовано в Интернете, и если пляж и существует сегодня, то он покоится на дне инфраструктур Силиконовой долины и Интернета вещей, который бесперебойно поставляет нам нашу реальность.
Хелена Луго, независимый куратор и арт-директор независимого арт-сообщества Palmera Ardiendo, Мехико.
«Превзойди и умри», Мэтт Копсон
История, в которой в качестве антропоморфных сил природы присутствуют говорящие животные, как правило, преподают какой-то урок. Фантазия Мэтта Копсона, трагическая, ироничная и тревожная, не морализаторствует, но служит напоминанием о нелепостях, запутанных в сложных отношениях между имманентностью и трансцендентностью. Этот анимационный фильм, главные герои которого — раздражающая метафизически-голубая птица и обезглавленный, истекающий кровью волк, стремится оставить след, запутанный в повторении, любви и распаде. Такое расплывчатое видение мира, данное в виде несуществующей басни, в конце концов заставляет нас улыбнуться, пока мы вынашиваем свои самые сокровенные желания.
«Мастер ключ», Саша Зубрицкая
В 1924 году немецкий историк искусства и культуролог Аби Варбург создал «Атлас Мнемозина» — незаконченную, многослойную и бесконечно открытую картографию, создающую различные интерпретации сочетаний неопределённых образов. Варбург преуспел, сделав это в аналоговом мире. Аналогичным образом Саша Зубрицкая создаёт систему, которая работает как сеть движущихся изображений, объектов, фотографий, рисунков, подарков и паттернов, заключённых в своего рода лабиринт. Возможности, заложенные в этом цифровом мини-стихе, создают серию связей, аналогий и толкований символов, слов, специфических фигур и неловких ситуаций, которые заставляют нас ёрзать на своих местах. В её причудливом цифровом палисаднике растут загадки, яйца, кошки, повороты сюжета и клубничный сок и заставляют нас бродить среди этих зарослей — вроде бы по знакомой, но всё же неизведанной территории.
«Ворожея», Анна Афонина, Валерия Грай, Анастася Короткова и Мария Романова
Действие разворачивается в утопической, молчаливой, постапокалиптической и до странности забавной игре в духе «выбери себе приключение». «Ворожея» (2020) — это цифровой палимпсест, который в довольно наивной, детской манере сочетает в себе приметы предшествовавшего сетевого мира и случайные репрезентации объектов и героев: грустные коты, бургеры, Мэрайя Кэри и искусственное солнце воплощают собой гигантский мем, состоящий из воспоминаний и фрагментов мира, репрезентацию которого мы постоянно воспроизводим, но не можем понять. Не имея выраженного нарратива, «Ворожея» представляет предельно кислотный мир, увиденный через экраны поздних 1990-х — начала 2000-х, и этот фальшивый пиксельный мир сегодня более реален, чем когда-либо.
Ибрагим Сисэ, независимый куратор и преподаватель из Лондона, Великобритания
Кураторский текст о проекте «Я не знаю, Земля кружится или нет…»
Это мощно. Я выбрал текст, не заявленный среди произведений выставки, да. Ну, вот так. Но именно он напомнил о моей первой встрече с русской литературой, которая пробудила во мне интерес к России. Мне было 13 или 14, когда я прочёл «Братьев Карамазовых» Достоевского (1879). Я был потрясён! Я рос во Франции, куда мои родители эмигрировали из Гамбии до моего рождения. Я отрицал большую часть французской культуры, о которой узнавал на школьных занятиях, крайне критически относился к тому, что общество не создало никакого пространства для таких полуиностранцев, как я. Что такого замечательного в том, что мне пришлось стоять в грязи? Французская литература была чужда мне, по крайней мере, та, которую я знал тогда. Достоевский открыл для меня жизнь человеческой психики, показал силу слов, как никто другой до него. Его герои стали моими друзьями, очень близкими, тайными. Читая кураторский текст о Велимире Хлебникове и революционных движениях прошлого века и просматривая работы выставки, я возвращаюсь к переживаниям тех лет. У каждого из нас своя роль, непонятная и полная драматизма, а в конце мы умираем. Но, искатель острых ощущений, просто покорись. Здесь я бы посоветовал всем, прежде чем покинуть выставку, прочесть блестящее эссе Виджая Маршани «Отравители дурманом». Респект кураторам! И да, Земля вертится. Поехали.
«ДРАМА», Евгений Гранильщиков
Я смеялся, несколько раз. Ощущение от этой работы такое, словно ты оказался в незнакомом лесу, забрёл слишком далеко, и пришло время возвращаться, но ты понятия не имеешь, куда идти, вокруг ни души, солнце садится, связь не ловит, фонарика нет… Самое простое — впасть в панику, но что толку?
[Not a valid template]Гранильщиков и русская молодежь, герои этой экспериментальной короткометражки, проходят через различные формы и стадии депрессии. Я смеялся, потому что сам был в ней и не один раз, как говорит один из рассказчиков в фильме, «это часть нашей общей поколенческой проблемы». Отсутствующий сюжет разворачивается медленно и служит обрамлением хаоса внутри и вне города. Депрессия приходит и уходит, но никогда не исчезает до конца, и справиться с ней можно, только делая два шага сквозь бетонную паутину. Земля кружится или неа? Кто-нибудь слышит меня? «Отвечать на письма — это сложно, сложно, отвечать на письма — это сложно, сложно, сложно» — вот тут, Евгений, я очень смеялся.
«Стихи для еды», Галина Рымбу
«…ветер в форточку и с ним — запахи чужого супа,
пышного пирога. время с начинкой из злости.
сытные сопли.
картошка,
картошечка,
картофан,
синий, белый, красный,
в комках земли,
в каждой ямке надежды на даче.
чёрные клубни
обними.
жарёха,
драники,
печёный,
в мундирах,
нерафинированная луна из масла, а на ней
луноходы картохи,
космические шлемы маленьких луковок,
неровные кратеры от моего языка.
крупная соль заводская,
йодированная, в кристаллах,
лизать соль.
сосать соль.
засовывать палец в соль,
а соли нет.
и картошка кончилась.
и хлеба нет.
если хлеба нет, то всё.
пиши пропало» (отрывок).
Как ножом по сердцу. Я считаю себя в первую очередь поэтом и поэтому читаю каждое стихотворение с большим вниманием. Я вижу поэзию во всём. Эта работа отозвалась во мне. Я нутром это ощутил. Ни дня не провожу я без размышлений о еде, чувствуя себя в городе всё более отчуждённым. Ни дня не проходит без молитвы, прочтённой с благодарностью за посланную пищу, пока призраки голода преследуют меня и моих близких. К концу дня объяснить все болезни мира можно, лишь узрев корень проблемы и услышав смертельный рёв пустых желудков, готовых умереть или убить. В 2020-м многие из нас, вне зависимости от местоположения, всё ещё ищут господства, не в состоянии довольствоваться изобилием. Бедность до сих пор считается болезнью, легко забывается, как людей загоняют и держат в зависимом положении, стигматизируют. В отличие от моего комментария, текст стихотворения не морализаторский, а очень игривый, вкусный, если придерживаться заявленной семантики.
Ничего не стоит, когда вы сыты, спросить окружающих, сыты ли они, и действовать соответствующим образом, сделать это привычкой: «такой вот мой рай. / там не спят, не болеют, не пукают, / не икают, не голодают. не страдают».
Журнал об искусстве Точка ART благодарит кураторов выставки Лизавету Матвееву и Франческу Альтамура за помощь в подготовке материала. Все экспонаты выставки доступны для просмотра на сайте.
