16 февраля в Главном штабе Государственного Эрмитажа открылась выставка «Студия 44. Анфилада». Масштабная экспозиция в залах Большой Анфилады рассказывает о проекте реставрации и приспособления восточного крыла Главного штаба для музея, а также о других работах архитекторов «Студии 44».

Первоначально выставка должна была работать до 26 апреля, но течению жизни, в том числе и музейной, помешала пандемия коронавируса. Чтобы выставку увидело как можно больше зрителей, Эрмитаж продлил ее до 27 сентября 2020 года. А пока, в рубрике «Экскурсия для чтения» журнал об искусстве Точка ART предлагает совершить небольшое виртуальное путешествие по залам Главного штаба вместе с Никитой Явейном, архитектором, руководителем архитектурного бюро «Студия 44».

Выставка приурочена к 25-летию архитектурного бюро «Студия 44» и демонстрирует весь спектр его работ — от отдельных зданий (музеев, театров, школ) до многофункциональных комплексов и целых городских кварталов. В портфолио бюро — более 200 проектов, 45 из них успешно реализованы в Санкт-Петербурге, Архангельске, Астане, Москве. Проекты и постройки «Студии 44» получили более 100 российских и международных наград и трижды побеждали на Международном фестивале архитектуры (World Architecture Festival).

«Студия 44» — автор проекта реставрации и приспособления Восточного крыла здания Главного штаба под музейный комплекс Государственного Эрмитажа. Этот проект, работа над которым продолжалась двенадцать лет — с 2002 по 2014 год — стал сквозной темой выставки.

Экспозиция состоит из нескольких тематических блоков. Выстроенные в ряд по ходу Большой анфилады, они складываются в последовательный рассказ об архитектуре как особом, комплексном виде искусства.

Начинаясь на большой «Триумфальной» лестнице Главного штаба с раздела «Триумфальная лестница. Построение», экспозиция ведет нас через Четвертый атриум с «Контейнером-кинозалом» — в «Дом макетов», где можно рассмотреть вблизи 70 макетов к 44 проектам «Студии 44».

Еще 38 проектов представлены в фотографиях и чертежах в «Архиве» — масштабной инсталляции, занимающей весь Третий атриум.

В этом зале показаны рабочие чертежи, документацию. Кронштейнами для чертежей служит строительная сетка, каркас, на котором потом держится здание.

Экспозиционный блок «Происхождение формы» приоткрывает завесу тайны над рождением архитектурной формы в проектах «Студии 44». В этом зале экспозиция сменяется дважды в день благодаря тому, что стены зала приводятся в движение — так, как было задумано архитекторами.

Во Втором атриуме разместился «Эрмитажный сад» — отсылка архитекторов к Висячему саду Малого Эрмитажа.

В разделе «Главный штаб. Метаморфозы» представлена идеология проекта реставрации и приспособления восточного крыла здания Главного штаба под музейный комплекс Государственного Эрмитажа, все этапы его подготовки и реализации, эволюция архитектурных решений отдельных элементов здания. Завершается экспозиция на малой «Певческой» лестнице, прочерчивая перспективу от Главного штаба к Петропавловскому собору.

---

Рассказывает Никита Явейн, архитектор, руководитель архитектурного бюро «Студия 44».

Прошло лет 18 с тех пор, как мы начали работу над этим проектом, что-то может быть забылось, что-то вспоминается, как неглавное, но нам захотелось рассказать, как мы над этим работали. Сначала разрабатывался какой-то концептуальный проект, потом очень долго ждали основных решений, которые вылились в окончательный проект. Все это было не без сложностей, они были на всех этапах. Были конкурсы, тендеры. До нас на этом месте было десятка два проектов разной степени серьезности. «Студия 44» пришла уже не на голое место.

История этого проектирования заслуживает отдельного рассказа и в рамках выставки «Студия 44. Анфилада» можно разглядеть основные моменты, как все происходило по этапам, по эскизам, картинкам. Я расскажу, как в мы в студии сами видим все произошедшее.

Если смотреть на комплекс зданий сверху, то разница между восточным и западным крылом Главного штаба очень видна. У Восточного крыла несколько беспорядочная планировка, внутренние дворики, архитектура больше напоминает планировку доходных домов XIX века.

На самом деле, этот единый огромный комплекс внутри спроектирован и построен как несколько отдельных домов. В нем нет сквозных анфилад, есть отдельные коридоры и комнаты, к ним примыкающие. При этом попадали в эти дома через дворы: внутрь заезжала карета, в каждом из этих дворов была своя парадная, и по лестницам понимались наверх.

В еще большей степени эта структура касается корпуса, который занимало министерство иностранных дел. Здесь очень запутанная планировка, единственное, что ее держит, это система парадных лестниц, и есть еще система вспомогательных лестниц в каждом дворе. В этом комплексе было пять отдельно стоящих домов. Не надо забывать, что здание было построено в два-три строительных периода. В начале был построен четырехэтажный лицевой корпус без подвала, он и формирует главный фасад, а уже потом к этому корпусу достраивается отдельный корпус, объединенный общим карнизом. Этот новый корпус уже имеет пять этажей и подвал, помещения в нем меньше и ниже.

Отдельно между домами и дворами комплекса была построена целая система связок, перетяжек, которые по высотам не совпадали с основными корпусами. Строительство велось долго и этот факт, несомненно, наложил отпечаток на внутреннюю структуру всего дома. В итоге мы имеем два основных корпуса разной высоты и внутренние флигели, никаким образом не совпадающие по высоте.

Карл Иванович Росси вообще мало вникал во внутреннюю планировку дворов, здесь еще все усугублено сложностью самого участка, и надо было все время учитывать застройку, которая уже была на этом месте, плюс в процессе работы поменялась задача: вначале это было парадный комплекс, с большими высокими залами, а на втором этапе проектирования задачи уже были другие, комнаты становились меньше и не такие высокие.

И во внутренних дворах часто можно увидеть неожиданные вещи, когда многоэтажный корпус стыкуется с более низким, снаружи это все нивелируется единым фасадом, внутри же стыковки разных по характеру проектирования корпусов очень заметны.

Все это вместе образовало пространство, отличающееся снаружи и внутри. Снаружи спроектирован единый дом, с общей идеологией, с одной очень четкой формой, а внутри это фактически пять разных домов, сгруппированных вокруг разновеликих двориков, с отдельными входами в каждый из них, никаким образом не объединенных между собой.

К тому моменту, когда мы начали работать, Восточный корпус уже довольно длительное время принадлежал Эрмитажу и в нем проходили художественные выставки. Главное, о чем говорили все посетители, это непохожесть на Эрмитаж — комнаты маленькие, узкие переходики, все какое-то немножко запутанное. В Эрмитаже все привыкли к огромным николаевским залам. Для нас первым и серьезным вызовом стала необходимость объединить пять отдельных домов в единое пространство.

Не менее серьезное разделение было и по вертикали. Первые этажи — это конюшни, сеновалы, дровеники, прачечные, какие-то хозяйственные постройки, пространства, которые обслуживали весь дом. Каждое министерство жило как независимый хозяйственный блок. К тому же, часть чиновников жило в этих же зданиях, то есть некоторые помещения на верхних этажах были оборудованы под квартиры. Часть этажей было занято собственно департаментами, и только один этаж был парадный. Здесь проводились приемы.

Весь комплекс современного Эрмитажа, несмотря на то, что состоит из совершенно разных по функциям домов, выстроен по принципу Палладианского особняка, где первый этаж занимают хозяйственные постройки, на третьем этаже живут, а вся парадная светская жизнь проходит между — на втором этаже. Старый Эрмитаж первоначально был личным дворцом Екатерины с висячим садом на втором этаже, а новый Эрмитаж — музей, Императорский дворец. Но мы сегодня знаем, что и там, и там второй этаж — это единое неделимое пространство сплошных анфилад.

И этот второй уровень, объединяющий дом чисто эмоционально, нам показался очень интересным, потому что именно на базе этого уровня и каких-то дополнительных решений можно было перевести масштаб маленьких комнаток Восточного крыла в масштаб большого Эрмитажа.

Мы стали изучать, в чем главная смысловая часть Эрмитажа. И нам показалось, что это анфилада. Мы подумали, что через эту систему анфилад мы и сможем объединить эти разрозненные здания. Росси же изначально планировал Восточное крыло как единое здание, и лишь последующие задачи разобщили его, и в наших планах было вернуть этот первозданный облик.

Складываясь в цепочки анфилад и группируясь вокруг пяти внутренних дворов здания-квартала, 806 помещений Главного штаба образовывали сложную, подчас запутанную структуру, которой предстояло стать единым музейным организмом.

Мы изучили всю бесконечную систему анфилад и поняли, что сможем это сделать без каких-то серьезных переделок. Объединив по этажам все помещения в систему анфилад, мы попытались создать и центральную анфиладу, и за образец, за некий недостижимый идеал мы взяли анфиладу большого Эрмитажа. При этом мы сохранили всю геометрию внутренних пространств, не касались капитальных стен и сделали единое пространство пяти дворов и четырех внутренних зданий.

Легко сказать, сложно сделать. Мы довольно долго мучались с центральными объемами, но в итоге появилась большая анфилада с целой системой сужающихся пространств. Система открывающихся дверей формирует центральную ось пространства.

Другая тема, которая показалась нам еще интереснее — это тема висячих садов. Она появилась в Восточном крыле неслучайно. Как мы знаем Эрмитаж изначально — это было построенное Екатериной II здание, которое включало два дворца, соединеннх галереями, с висячим садом между ними. В этих садах собирались вельможи без слуг, во время этих встреч не было ни чинов, ни рангов, все были равны, называли друг друга просто по имени, ходили по этому саду, вели беседы. И разумеется, когда Екатерина купила свое первое собрание картин, она разместила их в галереях, ведущих к висячим садам. Так получился Эрмитаж.

И нам показалось важным вернуться к этим истокам смыслов, создать в новом здании висячий сад, возвратиться к огромным зеленым эспланадам. Мы решили создать череду висячих садов в нашем Восточном крыле, и это приблизило бы его эмоционально к историческому Эрмитажу.

Следующее, о чем мы задумались, было воссоздание некое эрмитажной мифологии. В чем она выражалась? В Эрмитаже множество различных трансформаций. Мы долго думали, что мы будем трансформировать, и решили, что это должна быть смена экспозиций. Мы придумали пространство, сформированное большими дверными проемами, которые при движении преобразовывали бы одну выставку в другую. Мы попытались это реализовать, не сразу получилось, но в итоге результат превзошел наши ожидания. Получилось очень круто по эмоциональному восприятию, когда стоишь в центре зала и у тебя на глазах буквально за две минуты одна экспозиция полностью заменяется на другую.

Основная анфилада — это система залов, чередующихся с висячими садами и залами-трансформерами. Главные экспозиционные помещения объединены в три анфиладные линии: Дворцовую линию (вдоль Дворцовой площади), Певческую линию (вдоль Певческого проезда), Речную линию (вдоль набережной реки Мойки) и дополнены центральной Большой анфиладой внутренних дворов-атриумов. В экспозиционную зону из парадного входного вестибюля ведет величественная лестница, размещенная в самом большом из пяти внутренних дворов.

На выставке «Студия 44. Анфилада» мы хотели показать архитектуру не скучно и занимательно, чтобы было интересно всем, и детям, и взрослым. Выставка показывает, как происходит этот очень сложный процесс — создания новой формы, что архитектура — это тоже искусство.

Стремясь превратить Главный штаб в музей эрмитажного масштаба и образного строя, мы выстраивали идеологию проекта из первообразов исторического Эрмитажа — его анфиладных построений, барочных перспектив, висячих садов и больших выставочных залов, освещенных верхним светом.